Крисп расхохотался, услышав эти слова. Правда, смех тут же перешёл в гримасу. Он повертел головой и направился к выходу. И уже оттуда бросил Демиусу:
— Потерпи Демиус. Скоро прибудет лекарь. По слухам он весьма сведущ во врачевании. От тех что с нами пользы никакой.
Наблюдая за уходом Криспа, Демиус почувствовал угрызения совести. Он жалел о словах сказанных сгоряча. К тому же они были не совсем правдивы. Он не один помог Криспу избежать опасности. В который раз его поражало поведение самого Криспа. Он не меньше десятка раз спасал жизнь самого Демиуса, но даже сейчас в ответ ничего не сказал. А ведь мог бы. И это бы оказалось сущей правдой.
Выйдя, Крисп сразу же остановился и полной грудью вздохнул свежий воздух. Лёгкий ветер с моря обдал его приятной прохладой. Вид ночного лагеря всегда приносил ему особую радость. Это чувство многократно усиливалось, когда он смотрел на ночной лагерь после битвы. В такие мгновения полностью исчезало напряжение. Все выглядели расслабленными и с удовольствием подолгу разговаривали сидя в кругу за костром на котором всегда висел кипящий котёл. Именно такую картину наблюдал Крисп. Недалеко от берега, в заливе, мерцали множество огоньков. Флот дожидался приказа. Крисп, впервые участвовал в морском сражении. И тем не менее, не мог не испытывать гордость, глядя на корабли. Ему удалось сохранить более шестидесяти судов. И не только, но и захватить более ста судов. Правда, часть из них серьёзно пострадала. Но разве это имеет значение когда враг полностью повержен? Ему удалось не только разбить один из самых сильных флотов, но и сохранить свои суда. Отец должен быть доволен. Очень скоро они увидятся. Размышляя о своём отце, Крисп направился в сторону палатки Квирина. Ему необходимо было с ним поговорить по поводу послания, которое он получил.
Завидев его, легионеры тут же вскакивали и вскидывая руку, восклицали:
— Слава Цезарю!
Часто эти слова звучали болезненно. Среди легионеров находилось много раненных. Большая часть из них обожглась, когда поджигали суда противника. Обычно на такие приветствия, Крисп отвечал лёгким жестом, показывая всем, что не стоит на него обращать внимания. Вид раненных легионеров заставил его изменить решение. Он двинулся мимо многочисленных костров, приветливо здороваясь почти со всеми, кто попадался на его пути. Тех, кого он знал, Крисп называл по имени, что означало особую честь. Возле одного костра он задержался дольше обычного. Среди тридцати легионеров он заметил того, кто первым бросился его спасать. Это был Тулус. Ветеран двенадцатого легиона. Панцирь на груди был расстёгнут. Вся левая сторона, включая грудь, живот и плечо были перетянуты кусками шерсти и материи. По гримасе на лице было заметно, что он испытывает сильные боли, но при этом Тулус умудрялся разговаривать так, словно не получил тяжёлый ожог. Крисп остановился возле него. А затем, помедлив, вытащил меч из ножен и вручил его Тулусу со словами:
— Я у тебя в долгу.
Принимая меч тот поднялся и с чувством ответил:
— Такой чести я не прежде не удостаивался. Ты не только велик но и великодушен.
— Пора тебе отдохнуть, — Крисп улыбнулся и оглядев всех за костром продолжил, — я принял решение отправить часть своей армии домой. Из шести легионов останутся только три. Отправятся все кто получил ранение и те кто долго не отдыхал. Впереди зима. Отдохнёте как следует, а весной отправимся в новый поход если на то будет воля императора. Это не всё. Я распорядился, чтобы треть всей захваченной добычи отдали вам. Отправитесь через три дня.
После этих слов за костром воцарилось мёртвое молчание. Все как один с глубочайшим изумлением смотрели на Криспа. То что он говорил было неслыханно. Они получали отдых и золото. Впервые за всю службу к ним отнеслись с заботой и пониманием. Ещё до того как Крисп вошёл в палатку к Квирину, ночной лагерь взорвался тысячами криков:
— Слава Флавию Криспу! Слава Цезарю! — раз за раз кричали легионеры.
Квирин встретил Криспа широкой улыбкой.
— Легионы тебя любят, Цезарь!
Он указал на стол где стояла миска с «пульсом». «Пульс» — являлся самой главной и повседневной пищей легионеров. Ею питались как простые воины, так и командиры. Почти всегда эта каша готовилась на воде и лишь изредка на молоке. В обозе каждого легиона шли телеги нагруженные просом и ячменем. Человека, который командовал обозом, легионеры в шутку называли «Пульсирий». Имелось в виду именно каша. Именно эту кашу ел Квирин в момент прихода Криспа. Но Крисп отказался от еды. Есть не хотелось. Больше беспокоил будущий поход. Именно этими мыслями он и поделился с Квирином: