Я отхожу от стены и иду дальше, иногда останавливаюсь, переводя дух. Дышать странно и тяжело. Я будто ничего не чувствую, даже стены, к которой изредка приваливаюсь, чтобы не упасть. Меня всё ещё шатает.
Я долго иду, но не устаю. Это меня очень радует. Мне бы не хотелось устать в этом странном месте.
В окружении стальных стен я иду дальше. Упрямо и с надеждой на то, что выход близко. Интересно, здесь есть кто-нибудь живой?
Чем дольше я блуждаю среди этих стен, тем больше у меня появляется своё «личное» понимание слова – бесконечность. Вот она. То, где я сейчас – её самое настоящее воплощение. Постоянные повороты в одну и ту же сторону. Непременно по часовой стрелке.
Я иду терпеливо, неспеша и стараюсь пока беречь силы. Мне не хочется спать, мне не хочется есть, мне не хочется пить, а значит мне сейчас проще. Хуже, если бы всего этого хотелось. Особенно всего сразу. Мой организм здоров. У меня нет ни капли сомнения на этот счёт.
Впереди какое-то отверстие. Оно достаточно широкое. Я вылезаю из него, спрыгиваю на пол. Системы костюма гасят удар, и я ничего не чувствую. Абсолютно ничего. Оглядываюсь и понимаю, что нахожусь в длинном светлом коридоре. Это хорошо. Рядом дверь. Она заперта. Подхожу, становлюсь перед ней. Синий луч сканирует меня с ног до головы, и чей-то голос сообщает, что проход запрещён.
Где-то это уже было. Если не сработала сигнализация, может быть, я из местных? Почему мне так сложно вспомнить, кто я?
Я разворачиваюсь и направляюсь в другой конец коридора. Здесь интересные стены. Они стилизованы под двери, хотя мне сразу становится понятно, что это лишь имитация. Я останавливаюсь и вижу две настоящие двери. Одна из них вполне стандартная, двустворчатая дверь. Такие же часто устанавливают в складских помещениях, столовых и гостиных. Перед каждой – соответствующее обозначение. Рядом с той, которая слева от меня, изображён белый круг, но мне незнакомо такое условное обозначение. Рядом с другой – шестерёнка. Это какое-то техническое помещение, вероятно. Хотя… Каждая компания любит вкладывать свой смысл. Не удивлюсь, если там оранжерея кактусов, а это условное обозначение, символизирующее растение в разрезе. Мне многое довелось увидеть за свою жизнь. Не понимаю, отчего не могу вспомнить своё собственное имя и кто я. Это даже пугает. Хотя дверь с шестерёнкой меня пугает больше. Похоже, что здесь была авария или какое-то происшествие. Дверь явно вскрыли резаком. Кто-то терпеливо и достаточно кропотливо постарался не просто залатать пробоину, но даже отреставрировать. Очень здорово получилось. Если бы ремонтники покрыли блестящую поверхность заплатки из металла такой же коричневой краской, в которую выкрашена дверь, то никто даже не предположил бы, что здесь было такое повреждение.
Что же мне сделать? Пройти до конца коридора и узнать, что там, или попробовать зайти в одну из этих? Пожалуй, зайду.
Комната с заплаткой не открывается. Дверь напротив оказывается более дружелюбной. Здесь не так уж и темно, несмотря на то, что под потолком мигает одна лампа, а остальные не работают. Это место очень похоже на складское помещение, но двухметровые ящики с цветными полосками пугают даже меня. Они выглядят как гробы. Только для кого? Мне послышалось, будто в одном из этих ящиков что-то застучало.
– Есть кто живой? – спрашиваю негромко.
Кто-то пытается выйти на телепатическую связь. Неожиданно! Сколько голосов!
– Вы заперты?
– Он идёт за тобой, – отчётливо слышу смутно знакомый голос.
– Кто он?
– Предатель, – был ответ.
Я тяжело вздыхаю, но понимаю, что это ни о чём мне не говорит.
– Я постараюсь вас вытащить отсюда, – обещаю я и пытаюсь открыть один из ящиков.
Ничего не получается, крышка не поддаётся, и мне кажется, что пальцы соскальзывают с поверхности этого гроба. В помещении становится светло. Я поворачиваюсь на свет. Наверное, о нём говорили те голоса.
– Вы кто? – спрашиваю я. – Я требую объяснений! Почему на вашем складе контейнеры с живыми людьми? Из какой Вы компании и что это за место?
Я специально заваливаю незнакомца вопросами и становлюсь к нему левым плечом вперёд. Если он попробует напасть на меня, от моего удара правой он так просто не уйдёт. Мне, конечно, не очень хорошо видно из-за слепящего света его наплечных фонарей, но фигура кажется мне мужской.
– Вы так и будете молчать? – я уже теряю терпение. – Назовитесь.
– Ты совсем не помнишь меня? – печально спрашивает незнакомец.