— Скажите нам, как вас зовут? — дружественным тоном обратился к нему Джим.
Аарон точно очнулся.
— Мое имя — Аарон Сиссон. Вы вряд ли его слыхали.
— Это имя мне незнакомо, — с изысканной вежливостью отозвался Джим и стал представлять новому знакомому всех присутствующих. Аарон едва слушал называемые ему имена, хотя глаза его медленно переходили от одного лица к другому, останавливаясь на каждом долгим, испытующим, проницательным взглядом.
— Вы искали дорогу домой? — все еще недоброжелательно спросил Роберт.
Аарон поднял голову и посмотрел на него.
— Домой? — переспросил он. — Мой дом в другой стороне. — Он указал рукой направление и неожиданно весело улыбнулся.
— Вы живете в Бельдовере? — продолжал допрашивать Роберт.
— Да.
— По профессии вы шахтер? — сверху вниз смерил его взглядом лейтенант.
— Нет, — ответила за Аарона Джозефина: она рассмотрела его руки.
— Весовщик и секретарь местного союза, — заявил Аарон и опорожнил свой стакан.
— Еще один, — предложил Джим, все это время не отводивший взгляда от странного посетителя.
— Нет, — вмешалась Джозефина. — Больше не нужно.
Аарон взглянул на Джима, затем перевел глаза на Джозефину и горько улыбнулся. Он опять опустил голову и зажал руки между коленями, явно думая о чем-то своем.
— А жена? — продолжал лейтенант все тем же тоном. — Жена и дети? Вы, ведь, женаты, по-видимому.
— Да.
— Так не ждут ли вас дома?
— Вероятно, ждут.
— В таком случае, не лучше ли вам поспешить туда, — авторитетным тоном заключил молодой офицер.
Непрошенный гость посмотрел на Роберта с загадочной улыбкой.
— Пожалуйста оставь свои военные замашки, — обратился к Роберту Джим. — Мы все здесь штатские люди и желаем жить в мире. Не так ли? — повернулся он к гостю, скаля по привычке зубы.
Аарон признательно улыбнулся ему в ответ.
— Сколько у вас детей? — протянула Джулия с другого конца комнаты.
— Трое.
— Девочки или мальчики?
— Девочки.
— Все три девочки! Вот милочки! А каких лет?
— От восьми лет до девяти месяцев.
— Такие крошки! — в голосе Джулии прозвучала нежность.
Аарон сочувственно покачал головой.
— Вы теперь пойдете домой, к ним, не правда ли? — спросила Джозефина, у которой на глазах готовы были показаться слезы.
Аарон холодно посмотрел на нее, на ее увлажненные глаза и с едкой усмешкой ответил:
— Нет, сегодня не пойду.
— Почему? Как это гадко! — возмущенно воскликнула Джозефина. Аарон опустил голову и задумался.
— Все это прекрасно, — поднялся со своего места Кирилл Скотт, — но я иду спать.
— Уже? — встала вслед за ним Джулия. — Свечу вы найдете возле двери.
Она вышла. Скотт пожелал всем доброй ночи и последовал за ней. Четверо оставшихся в комнате сидели некоторое время молча. Потом Роберт встал и начал возбужденно ходить из угла в угол.
— Не ходите домой. Надо же когда-нибудь вырваться. Вы можете переночевать здесь, — неожиданно предложил Джим, тепло обращаясь к Аарону.
Тот повернулся и внимательно поглядел на него.
— Вы думаете, это возможно? — спросил он.
— Что вы делаете? А жена, а дети? — всплеснула руками Джозефина. — Разве они не будут беспокоиться и горевать, что вы не с ними в такую ночь? Вы поступаете очень нехорошо.
Она взволнованно встала. Аарон, сидя, повернулся к ней, но выражение его лица было ей непонятно.
— Так пойдете вы домой сегодня? — почти истерически настаивала Джозефина.
— Нет, — спокойно повторил Аарон.
— Это просто отвратительно! Какой вы гадкий! — и она в слезах выбежала из комнаты.
— Какую же кровать вы намерены предоставить своему гостю? — сухо спросил Джима Роберт.
— Никакую, мой милый, — насмешливо ответил Джим, не любивший Роберта. И затем, обращаясь к Аарону, прибавил: — Я думаю, что вам будет удобно в моей комнате. Там есть диван, большой диван с подушками и сколько угодно пледов.
Аарон молча кивнул головой. Джим налил ему и себе еще по стакану, и после этого они вместе вышли. Оставшемуся внизу Роберту были слышны их неуверенные шаги по лестнице, ведущей на верхний этаж.
Когда Джим проснулся поутру, Аарона уже не было. На полу лежали, очевидно, оброненные им две коробочки с елочными свечами. Странный гость вышел так же, как и пришел, через садовую дверь в гостиной. На блестевшем под солнцем снегу, покрывшем за ночь садовые дорожки, видны были его следы.