— Да, — сказал Аарон, наблюдая за ним острым полунасмешливым взглядом.
— И найдете ли вы двух мужчин, — продолжал Лилли, — которые сошлись бы, не чувствуя себя преступниками, не подличая и не обманывая друг друга? Не найдете. Всегда около них окажется какая-нибудь женщина, перед которой они будут вилять хвостом и ради которой начнут продавать друг друга.
— Да, — сказал Аарон.
Лилли внезапно смолк.
X
Опять война
От неподвижности и уныния добра не будет, — обратился Лилли к Аарону несколько дней спустя. — Человеку необходимо быть в движении.
Аарон посмотрел на него с кривой усмешкой. Оба друга сидели у камина к концу холодного, сырого апрельского дня. Аарон выздоравливал, хотя вид у него был все еще очень осунувшийся.
— Да, — глухо отозвался он. — Я как раз собираюсь привести себя в движение и отправиться к себе на Гильфорд-Стрит.
— Жалею, что вы ищите в моих словах несуществующие намеки, — ответил ему Лилли. — Я имел в виду совсем другое.
— Куда же вы хотите направить свое движение?
— Довольно далеко. Собираюсь на будущей неделе уплыть на грязноватом грузовом пароходе.
— Куда? — взволнованно перебил его Аарон.
— На Мальту.
— Откуда?
— Из Лондонских доков. Я только что нанялся совершить этот переезд за десять фунтов стерлингов. Отныне я — законтрактованный помощник судового повара!
Аарон взглянул на него с завистливым удивлением.
— Вот не думал, что вы способны на такие похождения! — сказал он. Потом задумчиво затянулся дымом из трубки и спросил:
— Что же хорошего думаете вы найти на Мальте?
— Перемену обстановки. Оттуда я переберусь в Сиракузы и двинусь в Италию.
— Это звучит так, как будто вы миллионер!
— У меня есть тридцать пять фунтов. Это все мое состояние. Но когда будет нужно, деньги откуда-нибудь да найдутся.
— Оказывается, я богаче вас! — сказал Аарон.
— Хорошо вам, — добродушно ответил Лилли.
Он встал, подошел к буфету и достал из него кастрюлю и корзину с картофелем. Затем опять спокойно уселся на свое место и принялся привычными руками чистить картофель. Его невозмутимая деловитость действовала на Аарона раздражающе.
— Не понимаю, что может быть хорошего в путешествии на Мальту! Разве, переменив место, вы внутренне станете другим? Ведь вы будете все тот же, как и здесь.
— Такой же, как здесь?
— Да. Я вижу, что вы упорно боретесь с чем-то в себе. Вы ни одного мгновения не чувствуете себя свободным от душевного напряжения. Вы постоянно недовольны собой. Вы никогда не даете себе покоя.
Лилли молча перемыл очищенный картофель и тщательно вырезал из него глазки. Потом, разрезав каждую картофелину пополам, положил их в другую кастрюлю. Он не ожидал такой критики.
— Возможно, что вы и правы, — сказал он, подумав.
— Какой же тогда смысл отправляться в далекий путь? Ведь вы не переделаете себя этим.
— А может быть, все-таки что-нибудь да переменится.
— Нет. На Мальте ли, в Лондоне ли — вы всегда будете тот же, — с раздражением настойчиво твердил Аарон.
— Вы выносите мне приговор без суда! — пошутил Лилли, не изменяя своему добродушному тону. Вода в кастрюле закипела. Он убавил пламя газовой плиты и опустил в воду горсть соли. — Но вы забываете, что человек — существо сложное. Новые места пробуждают в нем новые свойства и силы. Если бы это было не так, вы и по сей час жили бы дома, со своей семьей.
— Сущность человека не меняется, — возразил Аарон.
— Вы думаете? Что же тогда остается делать человеку?
— Стараться извлечь из жизни как можно больше наслаждений и спокойно ждать ее конца.
— Отлично. Считайте, что я отправляюсь путешествовать в поисках наслаждений.
— Отлично, — согласился Аарон. — Но в таком случае вы поступаете, как всякий средний человек. Между тем вы говорите о себе так, будто собираетесь совершить нечто необыкновенное. Ваше путешествие ничем не отличается от прогулки человека, намеревающегося зайти в кабак. Разница только в том, что вы говорите о нем возвышенными словами и изображаете дело так, будто отправляетесь на поиски философского камня или за чем-нибудь в этом роде. На самом же деле вы просто стараетесь убить время, пока оно еще не убило вас.
Лилли не ответил. Не было еще и семи часов вечера, но небо заволокло темными тучами, и в комнате стало сумрачно. Мужчины некоторое время думали молча. Слышно было только тихое гудение газовой плиты.
— Это не совсем верно, — негромко произнес Лилли.