Переступил незримый барьер, отделявший пещерный комплекс от остального мира, выбрался на тропу и двинулся вниз к водопаду. Грохот несущихся с высоты масс воды заглушал все прочие звуки, и поэтому до меня не сразу дошло, что что-то не так. На берегу, шла ожесточенная битва. Шестеро игроков, уровни которых перевалили за сотню, взяли в кольцо, отчаянно отбивающегося от их атак, юркого моба. Зажатое в кольцо существо бросалось на своих обидчиков, но силы были не равны, как только монстр наносил удар по одному из своих обидчиков, тут же получал несколько ударов в спину от находившихся в слепой зоне игроков. После чего разворачивался в противоположную сторону и все повторялось. Но вот что самое странное, сколько бы урона не наносили игроки, особого эффекта от их атак я заметить не мог. Резаные раны на шкуре моба, нанесенные оружием игроков, затягивались буквально на глазах, не оставляя после себя и следа. В какой-то момент, когда монстр в очередной раз получил удар в спину и начал разворот в сторону противника, наши глаза встретились. А в следующее мгновение в моей голове раздался голос:
— Друг?!Помоги! Мои силы на исходе.
И тут я вспомнил. Узнал его. Тла’кааш. То самое существо, что увязалось за моим Альтер Эго перед его смертью. То самое существо, что, напав на меня, в последний момент отвернуло в сторону. И пусть до сего дня я не помнил о нем, не знал его имени, сейчас я был обязан помочь.
Активирую щит, выпускаю несколько игл, отвлекая троих на себя. Кричу, ключ-фразу умения:
— Эй, долбоящеры!
Теперь пять секунд они будут атаковать только меня. Все шесть игроков бросаются в мою сторону, наносят удары. Щит поглощает урон, но энергия тает на глазах. Как и в случае с Тла’акаашем силы не равны. Слишком большая разница в уровнях.
Три секунды.
Зверь вступает в бой, запрыгивает на спину одного из противников, вгрызается в незащищенный участок шеи, вырывая из нее куски плоти. Секунда и ему удается расправиться с игроком. Голова игрока, отделенная от тела, еще падает на землю, а Тла’кааш уже атакует второго.
Секунда.
Энергии все меньше и меньше, игроки наседают, заставляя меня отступать.
Агро спадает в тот самый момент, когда моему союзнику удается лишить головы второго противника, тело его оседает на землю и трое из оставшихся в живых игроков разворачиваются к Тла’каашу, решив, что со мной справиться и один из них. Ага, как же! Уменьшаю размер щита, сокращаю дистанцию до противника, наношу удар правой, трансформирую руку в клинок с иглометом и разряжаю все иглы в шею под подбородком. Убить не убил, шкала жизни ушла в желтый сектор, но этого и не нужно. Крит урон и травма сделали свое дело, на несколько секунд игрок потерял инициативу, и это стоило ему жизни. Удар по руке, в которой зажато оружие, отсекаю кисть. А следом наношу несколько мощных ударов по корпусу. Краем глаза смотрю на системные логи. Почти четыреста тысяч опыта. Не многовато ли?
Наношу удар по одному из оставшихся игроков, подрезаю ему сухожилие под коленом, валю на землю ударом ноги. Пускай полежит. Бросаюсь к следующему, но пропускаю неожиданный удар, развернувшегося в мою сторону игрока. Лезвие клинка входит в живот, разрывает внутренние органы. Падаю на землю, зажимаю рану рукой. Противник заносит клинок, готовится нанести завершающий удар, но за мгновение до того как оружие воина опускается вниз, в игрока врезается обезглавленное тело его соратника, траектория меча смещается в сторону и вместо того чтобы пронзить мою грудь, перебивает мне кость левой руки.
— Держись, — бросает мне Тла’кааш, запрыгивая на спину врага.
А за его спиной поднимается, опираясь на меч, поднимается на ноги игрок с подрезанным сухожилием.
— Твою мать! Тла’кааш сзади! — кричу я и выпускаю в противника два десятка игл, тем самым окончательно опустошая запасы энергии.
— Спасибо!
Зверь делает сальто назад, уходя от удара клинка, и тот врезается в спину игрока, оправляя его на перерождение. Игрок ошарашено смотрит на свое оружие в теле союзника и никак не может выйти из ступора. Тла’кааш сбивает его с ног, вгрызается в шею, но тот даже не пытается сопротивляться и через несколько секунд последний из шести игроков отправляется на перерождение. Запускаю процесс ускоренной регенерации, расходуя запасы биомассы. Монстр подходит ко мне, тяжело дыша, опускается на землю, я же сам того не осознавая, начинаю гладить его по спине.
— Справились.
Спустя полчаса, когда все раны были залечены, я решил пройтись посмотреть, чем полезным можно разжиться у поверженных Тла’каашем высокоуровневых игроков. Оружие собирать не стал, хотя оно и было высокого класса, стоило приличных денег, вот только вряд ли, мне удастся его продать, не привлекая к себе внимания. Уж больно заметное оказалось оружие, на каждом было нанесено небольшое клеймо, пронзенная мечем голова призрачного охотника. И судя по всему, я знаю, чей это знак. Орден. Отсюда и увеличенное количество опыта, полученное за убийство игрока.
Пока я ходил от тела к телу, потрошил их вещмешки, задремавший Тла’кааш проснулся и теперь с любопытством наблюдал за моими действиями.
— Что ты делаешь? — раздался голос зверя у меня в голове.
— Осматриваю тела на предмет чего-нибудь полезного, — отозвался я. — Ты лучше расскажи, что тут произошло, и почему они напали на меня.
— Они Враги, — зверь выделил это слово. — Это я напал на них, но не рассчитал свои силы. Они заманили меня в ловушку. Вначале их было двое, затем пришло подкрепление.
— Враги? Почему?
— Они убили друга. Убили того, кто был ко мне добр.
— Я, вернее не совсем я, знал тебя раньше, но ты изменился с тех пор. Мне не сразу удалось тебя узнать.
— Да. Я стал сильнее, умнее. И я чувствую, что ты это он. Как это возможно?
— Не знаю, как объяснить. Когда я первый раз попал в эту долину, у меня было видение, в котором я видел то, что случилось с тем, кого ты назвал другом. Видел вашу встречу, видел его смерть. С тех пор часть твоего друга, его силы, знаний и опыта живет во мне. Не знаю как это возможно. Это просто сложившийся факт.
— Хорошо. Могу я пойти с тобой?
— Думаю да. Вот только знай, на меня объявлена охота. Я смог наступить на больную мозоль кому-то очень могущественному. Ордену. И они не оставят меня в покое. Ты можешь погибнуть, сражаясь вместе со мной. Я не хочу твоей смерти.
— Я понимаю. И благодарен тебе за заботу, но больше я не оставлю друга в беде. Я с тобой!
— Хорошо. Тогда выдвигаемся. Через несколько дней мы должны быть далеко от этих мест. Там меня будут ждать друзья, — я вздохнул. — По крайней мере, я очень на это надеюсь.
День спустя.
— Знаешь, года ты говорил, что на тебя объявлена охота, я и помыслить не мог, что это будет так весело.
— Весело? Все. На это таз в роли приманки выступаешь ты.
— Ага, будто это на меня ополчилась такая куча народа. Сам же знаешь, что я им не интересен. Зато сколько опыта.
— Не поспоришь, — улыбнулся я. — Сколько их там?
— Восемь человек. Уровни — шестьдесят плюс.
— Ну, тогда действуем по стандартной схеме, — произнес я и, высунувшись из-за полутораметрового валуна, выпустил в спину группе игроков несколько десятков смазанных ядом костяных игл.
Со стороны отряда послышались крики и ругань, по валуну ударило несколько сгустков энергии, после чего игроки перестроились в атакующий порядок и бросились в мою сторону.
— Понеслась! — гоготнул я, активируя щит.
Надо признать, несмотря на невысокий уровень, в действиях игроков чувствовалась слаженность и нам противостояла сыгранная команда. Разделяющее нас расстояние они преодолели в считанные мгновения и атаковали сразу с двух сторон. Танк и четверо бойцов ближнего боя обрушили на меня свои самые мощные удары, уровень энергии сразу же заметно просел, а тем временем дальники попытались зайти с фланга. Вот только там их ждал Тла’кааш. На момент нашей встречи у него был восемьдесят девятый уровень, что абсолютно не мешало ему сражаться на равных с игроками, переступившими сотый уровень и выходить из боя победителем. Сейчас же его жертвами стали псионики шестидесятого, и участь их была незавидна. Мощнейшая ментальная атака, ошеломила незадачливых игроков, сбила каст плазменных зарядов, псионики Ордена по неизвестной мне причине предпочитают именно это направление, после чего мой напарник запрыгнул на свою первую жертву. Раздался дикий вопль псионика и я сосредоточился на своих оппонентах. Судьба псиоников уже была решена. Один из бойцов решил было помочь обреченным соратникам, но я активировал свой агроскилл, временно переключая внимание пятерки воинов на себя. Танк и один из бойцов одновременно наносят удар по энергощиту, оттесняют меня в сторону, подставляя под атаку, зашедшего с фланга игрока с глефой. Уйти от удара не получается, но это и не нужно. На несколько секунд меняю конфигурацию щита, покрывая им спину и левый бок, глефа ударяется в мерцающую защиту, отскакивает в сторону, а я понимаю, что атака была ловушкой. Два клинка одновременно ударили в грудь и живот, оставляя на теле глубокие колотые раны. Из ран фонтаном бьет кровь, жизнь в желтой зоне. Отскакиваю назад, уходя от очередного удара, активирую усиленную регенерацию, заживляя кровоточащие раны. Надоели. Трансформирую руку в клинок, выпускаю в противников сгустки энергии, подрываю их на подлете к игрокам. Яркая вспышка бьет по глазам, но в отличие от не ожидавших подвоха противников, я к этой вспышке готов. Врываюсь в ряды дезориентированных врагов, наношу несколько быстрых ударов широким клинком по ногам и рукам, лишая игроков возможности для маневра. Бью одного из бойцов в живот, отправляя в полет, и в него тут же вгрызается Тла’кааш, наконец-то закончивший с псиониками.