– Марголин, убери камеру, – тихо сказал Колосов ретиво сунувшемуся вперед оператору пресс-центра.
– Мне надо снять.
– Убери камеру, пожалуйста.
– Но мне надо снять осмотр! – Марголин повысил голос.
– Пожалуйста, сделай, как тебя просят, – тоже тихо, как Колосов, сказала ему Катя. – Никита, ты зря тревожишься, эта пленка никуда не пойдет, пока... пока вы не раскроете. Потом вам самим же съемка места пригодится. Если хочешь, я тебе эту кассету прямо сейчас отдам.
Катя была, что называется, кругом права: они делали свою работу. И пленка действительно пригодилась бы розыску, но...
– Это все-таки поп как-никак, – буркнул он.
Катя тревожно взглянула на него.
– Выключи пока камеру, – обернулась она к Марголину. – Потом они закончат осматривать, приведут одежду в порядок, тогда продолжишь.
– Да в чем, собственно, дело? – недовольно спросил Марголин. – Что не так-то?
– Все так. Но это священник, – повторил Колосов. – Эх, попа нам только и не хватало. Давайте остальные машины сюда фарами развернем. А то темно, как в яме. Территорию осветим.
Катя, прикрывшись зонтом, побежала, заскользила по глине к машине. Через пять минут света стало больше, но и тьма, окружающая место происшествия, словно еще больше налилась чернотой. Колосов огляделся по сторонам: вот ведь кругом не пустыня, не тайга, не лес дремучий – живописное дачное место в родимом Подмосковье. Оживленная Рязанка – там, за леском, Тутыши эти самые – деревенька, Воздвиженское – поселок, железнодорожная станция. Отчего же всего этого как бы и нет сейчас, а только мрак, ненастье, безлюдье, глухомань? Кажется, понатыкай вдоль этого проселка фонарей – и все появилось бы, возникло как по волшебству. Неужели все дело только в электричестве и его отсутствии?
Осмотр продолжался до десяти вечера. Нет-нет да и поглядывал Колосов через плечо в сторону: где там стоял чахлый «жигуленок» пресс-центра? Ага, все еще здесь, на месте. Не уезжает. И фары его таращатся, как два глаза в ночи.
– Какие в такую погоду следы, – промокнув и вконец извозившись в грязи, бурчал Кулешов. – Все развезло.
– Завтра днем сделаем повторный осмотр, – Колосов вытер мокрое вспотевшее лицо рукавом кожаной куртки. Руки были грязные. Попытался под дождем помыть – только хуже сделал, вытер платком. – Меры примите к сохранности обстановки. Вон те кусты у дороги хорошо бы детально осмотреть. Да только сейчас ни черта не видно. Вообще здесь открытый участок. Если где и прятаться, ждать, подкарауливать, так только в этих кустах. Листвы еще много, не опала.
– Убийца мог идти следом за отцом Дмитрием, догнать его здесь и нанести сзади удар, – сказал Кулешов. – Если б он портфель распотрошил, так и гадать было б нечего – ограбление, все ясно.
Колосов поднял портфель священника – ого, увесистый. Такую тяжесть дают только книги. Светя дополнительно карманным фонарем, он легко открыл замок, и они все склонились над портфелем. Тут же появилась и Катя – высоко подняв зонт, с которым упорно не хотела расстаться, хотя все равно промокла, вклинилась между ними. Колосова даже локтем от нетерпения толкнула – подвинься.
– Мне за воротник капает, – сказал Кулешов.
– Извините, Николай Николаевич, – она дернула зонт и едва не попала в глаз спицей оператору Марголину, снова включившему камеру.
В портфеле действительно были книги. Колосов достал их одну за другой, прочел название: Сократ Схоластик «Церковная история», три тома «Вестника Московского патриархата», несколько старых номеров журнала «Православие и культура» и...
На дне портфеля лежали три пухлые денежные пачки, перетянутые банковскими резинками. Колосов извлек их. В одной были сплошь сотенные купюры, в двух других – пятисотрублевые.
Глава 3
ТРИ ОКНА
За городом осенними глухими вечерами темно, ах, как же темно! Чуть свернете с магистрального шоссе направо или налево – и точно в чернила с головой нырнете. Впереди тусклая полоса света от фар вашей машины, а по сторонам только причудливые бесформенные тени. И хоть разорвись – не угадаешь, мимо чего проезжаешь: старой дачи, сельмага, куста бузины или притаившегося у дороги косматого чудища, стерегущего добычу.
Никита Колосов вроде бы внешне совсем никак не отреагировал на то, что Катя на обратном пути в Москву села в его «девятку», а не в машину пресс-центра. По крайней мере, изо всех сил старался держаться в рамках. Ехать вдвоем с места происшествия, а тем более ночью, было, конечно же, лучше, чем одному.
– Ой, Никита, как хорошо, что именно ты выехал. Ты знаешь, я никогда здесь прежде не была, – в машине Катя юлой вертелась на заднем сиденье, пытаясь пристроить мокрый зонт так, чтобы с него не капало ей на ноги. – Мы ведь тут с Марголиным совершенно случайно оказались. В Сотникове снимали материал о деле Вавилова. И тут вдруг сообщение – убийство. И, как назло, дождь зарядил. А я знала, что тебя здесь увижу. Жуткий случай, правда?
– Мы, Катя, только и видимся с тобой, когда кого-нибудь прикончат. Кстати, все хотел спросить тебя – как там твой муж поживает?
– Спасибо, очень хорошо.
– Спортом занимается? Не надорвался еще?