"Слушай, - поинтересовался однажды Зум, - а нельзя этот их тахионный двигатель встроить в наш костюм?"
"Возможно. В принципе. Нужна работа с Чёрной Жижей. Малый радиус поворота. Чудовищная перегрузка. Но в чардже - возможно вынести. Но зачем?"
"Да затем, что тахионный поворот вместе с аннулированием массы покоя даёт БЕСКОНЕЧНУЮ скорость. Мы сможем двигаться буквально перпендикулярно потоку времени, то есть за нулевой срок по времени внешнего мира достичь любой точки, преодолеть любое расстояние!"
Мордин серьёзно задумался. Идея была, безусловно, забавная и смелая, но вот на практике возникали большие проблемы. Движущийся корабль сам тащит свою зону тахионного поворота за собой. Гипотетическому "тахионному бегуну" придётся делать то же самое. Но чтобы сдвигать зону поворота с бесконечной скоростью, понадобится бесконечная же энергия. Или просто астрономическая - если сразу протянуть зону от звезды к звезде, как поле Ретранслятора. В любом случае, в костюм или даже в корабль генератор ТАКОЙ зоны не уложишь никак.
Он сбросил идею на нить памяти, пообещав себе как следует подумать над ней. Может быть что-то полезное выжать и удастся.
Около тридцати суток по корабельному времени прошло с момента старта, а Мордин всё ещё осваивался с ситуацией. Впервые с момента переноса в прошлое он мог не экономить время, не боясь ни старения, ни исчерпания энергии, ни заполнения памяти. Спешить некуда. Стазис или анабиоз не нужны. Он мог наслаждаться каждой секундой, используя её по максимуму.
Изучить обширную корабельную библиотеку? Запросто. Разобрать по кирпичику все генетические программы Инженеров (которых тут на борту просто немеряное количество)? Разумеется. Покопаться в памяти Обелиска, сохранённой в кольце? Очень рискованно, но тоже да.
Правда, запомнить всё перечисленное он не мог. Даже объём РНК-памяти, хотя в триллионы раз больше, чем оперативной, всё равно ограничен. Не столько даже количеством воспоминаний, которые можно записать, сколько тем, что можно потом вытащить обратно. Способность саларианского мозга к созданию памятных архивов практически не ограничена, а вот к индексированию таковых - очень даже. Ну не догадывалась эволюция на Сур'Кеше, что одному из её короткоживущих детей придётся перебирать воспоминания за многие тысячи лет! Не готовила она их мозги к такому.
По примерным прикидкам Мордина, его разум мог хранить "ярлычки" примерно на семьдесят миллионов нитей памяти. Что соответствовало примерно восьми сотням лет жизни человека, или восьми десяткам саларианца. У скоробиотика, если постоянно или хотя бы бОльшую часть времени проводить под полным ускорением, неиндексируемые нити памяти начнут появляться менее чем за год Цитадели.
"Но ведь не обязательно каждый прожитый момент жизни запоминать прямо эйдетически, в цвете и звуке! - сказал бы неспециалист. - Запоминай только самое важное, тогда памяти хватит на сотни лет!"
Вот только неспециалист на то и неспециалист, чтобы ошибаться. Мозгу нет особой разницы, на какую нить памяти ставить ярлычок - на длинную или на совсем короткую. То и другое - в любом случае одна нить. Каждый мозговой процесс выдаёт некий результат, и этот результат можно либо запомнить целиком, либо не запоминать вообще.
Правда, даже в маленьком мозгу саларианца идёт параллельно несколько процессов (от трёх, по числу мозгов, до десяти), и если вы достаточно тренированный агент, как Мордин или Зум, то можете выделять среди них "нужные" и "ненужные". Это, в теории, может продлить срок комфортной жизни раз в пять - то есть до четырехсот саларианских лет (или четырёх лет полного ускорения). Вот только необходимость постоянно следить за собой, жёстко разделяя мозговые состояния, мало того, что крайне неприятна (потерпели бы, не маленькие уже), так ещё и реакцию сильно замедляет.
Кольцо, конечно, сразу предложило решение - хранить все ярлычки в его памяти. Туда поместятся триллионы, Обелиск не жадный... Мордин и Зум только дружно хмыкнули - ну да, просто сгораем от желания сделать себя ещё более зависимыми от прожорливого инопланетного артефакта, чтобы его даже снять нельзя было.
Снять можно! - обиделось кольцо. Нужно только оборудовать тело некроморфа силиконовыми дорожками. Не общей сетью для всего мозга, как у сайлонов, а подсетью для каждой группы ярлычков. Тогда с ним можно будет общаться на расстоянии в световые дни. А другой имплант - мини-копия приёмников, стоящих на корабле воскрешения - позволит так же оперативно эти группы загружать.
Разумеется, у куска камня не было эмоций в саларианском смысле. Он даже не пытался имитировать личность по принципу китайской комнаты, как то иногда делали "взрослые" Обелиски. И паразитных процессов в мозгу собеседника не создавал (за отсутствием такового, колония некроморфных бактерий психической обработке по умолчанию не подлежит). Слишком мало от него осталось для столь энергозатратных вычислений. Мордину и Зуму КАЗАЛОСЬ, что их в корабле трое, а не двое - как пыжак видит в зеркале другого пыжака, а не своё отражение. Их мысли и желания поглощались кольцом, преломлялись в его обширной памяти, и возвращались обратно. Этого хватало, чтобы создать впечатление, будто общаешься... ну, пусть не с настоящей личностью, но с грамотно настроенным виртуальным интеллектом.
Всего лишь экспертная система, реагирующая на запросы в соответствии с ожиданиями пользователя. Этого вполне достаточно, чтобы соблазнить и подчинить себе девяносто процентов разумных существ. Не то, чтобы Зум и Мордин были абсолютно уверены в своей исключительности и принадлежности к оставшимся десяти процентам. Просто тут сказывался плюс от раздвоения личности - разнонаправленные ожидания сбивали кольцо с толку, не давали ему идеально подстроиться под одного-единственного пользователя. Такая игра всё равно была крайне опасной, но спецагенты привыкли к опасностям.
"В целом идея неплохая, - подумав, сказал Зум. - Воссоздать эти самые дорожки, используя знания кольца и корабельные биотехнологии, ты же сможешь?"
"Хоть сейчас. Но есть проблема".
Без наличия ярлычков невозможно вспомнить, что эти знания вообще у тебя есть. Хотя... в принципе можно использовать ступенчатое индексирование, то есть создать отдельные нити памяти с описанием содержимого той или иной группы.
Но если оставить кольцо, скажем, в десятке тысяч километров, чтобы сбегать и поговорить с кем-нибудь, не опасаясь превратить его в монстра... предположим, оно пошлёт сигнал другим Обелискам. Предположим, по их указу рядом из прыжка вынырнет рейдер и заберёт кольцо.
При нынешнем раскладе Мордин и Зум "всего лишь" останутся без халявной энергии и потеряют способность управлять своими мутациями. Ничего, неприятно, но не смертельно, у них теперь есть и другие источники, а преобразование тела они и так уже в основном завершили, став чёрным некроморфом.
А вот если вместе с кольцом у них сопрут ещё и значительную часть памяти...
- Нет, мы никому не отдадим нашу прелессссть, - пробормотал себе под нос Мордин. - Мы пойдём другим путём...
Три субъективных года работы, шесть реальных бортовых дней, минуты по времени внешнего мира. Принципиально новая теория нейрофизиологии, аналогов которой не было даже во времена Цитадели. Ещё пять субъективных лет аутотренинга. Зум стал ещё на полкило тяжелее. Зато теперь его "мозг" (по сути - колония бактерий) мог образовывать практически неограниченное количество ярлычков-связей.