– Уже нет, – ответила Динка, снова разозлившись. Да какое кому дело, есть ли у нее мужчина? – Это так важно?
– Хочу понять, почему казино, – ответил Домин, опершись о стол.
– Я учусь, третий курс. Нужна ночная работа, – в двести тридцать пятый раз за последние два месяца объяснила Динка.
– Ясно. Давай договоримся так, – лицо Горца стало совсем жестким, – если у нас из-за тебя с посетителями начнутся проблемы, ты здесь работать не будешь.
– А они могут быть? – Динка не могла взять в толк, что тот имеет в виду.
– Посмотрим, – Домин развернулся и, больше не глядя на нее, пошел к выходу.
К Динке подошел Алексей.
– Попала ты, Ареева, – он прислонился к стене, Динка задумчиво зашелестела картами, – и я с тобой за компанию. И зачем я тебя тогда впустил, сам не знаю. Гнать тебя надо было в шею.
– Ну так гони, кто ж тебе не дает, – карты врезались в колоду, как нож в масло.
– Жалко. Столько здоровья на тебя угробил, – Лешка зевнул, прикрываясь рукой.
– Надо было мне шевелиться скорее. Если бы я не торчала посреди стаффа, на меня бы никто и внимания не обратил, – Динка хмуро продолжала тасовать колоду на весу. Алексей жалостливо посмотрел на нее.
– Надо было на тебя противогаз надеть, может тогда бы на тебя внимания не обратили. Какая же ты странная, Ареева.
– Леш, – Динка положила карты и придвинулась к нему ближе, – а почему Горец? Я думала он настоящий горец. Или потому, что он бессмертный, как Коннор Маклауд?
– Слушай, Ареева, тебе то что? – подозрительно взглянул на нее Алексей. – Главное, что ты у нас не бессмертная. Не стоило тебе с Плоским ругаться, сегодня Горец за тебя заступился, завтра неизвестно что ему в голову стукнет. И надо было тебе так вляпаться?
– «Минуй нас, пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь», – продекламировала Динка.
– У вас баб одна любовь на уме, – поморщился Алексей и, увидев входящего в зал посетителя, округлил глаза: – Так, арбайтен, Ареева, арбайтен.
И поспешил в стафф-рум. Он прав, Динке надо постараться поменьше попадаться Плоскому на глаза. И молчать, молчать, помалкивать…
Глава 3
Максим загнал автомобиль под навес и машинально взглянул на часы. Два часа до конца смены. И сам себе удивился. С чего это вдруг смена вспомнилась?
Вошел в дом, сбросил на диван куртку и направился в душ. Алексей отзвонится Тимуру, его заместителю, а тревожить лишний раз Его Сиятельство Домина никто не станет. И недовольно поморщился, понимая, что его беспокоит на самом деле.
Мыльные струи пенились у ног, но, вопреки ожиданиям, смыть путаные мысли они не могли. Из головы не шла девушка с закрученными в руке волосами и испуганными глазами.
Нет, не так. Скорее то, как она расчесывала свои длинные, спускающиеся ниже талии волосы. Волнистые, завивающиеся на концах упругими кольцами… А еще ее длинные стройные ноги…
Зрелище было настолько неожиданным, что Домин едва не споткнулся на пороге. Было от чего зависнуть, но Максим не прыщавый слюнявый мальчишка, он молча прошел и прислонился к стене. Потом девушка повернулась, и Плоский озвучил общее впечатление.
У нее в самом деле было что-то от куклы: большие распахнутые глаза, лицо словно выточенное, четко обозначена линия скул. Однако присмотревшись, Макс понял, что на этом, пожалуй, вся кукольность образа заканчивается.
Девица слушала Тимура вполуха, рассматривая парней внимательным, цепким взглядом, и Домину вдруг стало интересно, какие мысли роятся за ее высоким лбом. Что-то подсказывало ему, что мысли те были не самые светлые, и как впоследствии выяснилось, он не ошибся. Благо, девушка оказалась не настолько кровожадной, по крайней мере, Плоскому грозила не автоматная очередь в голову и не бита, а обычная шишка.
Конечно, он и сам осадил бы Плоского, да и тот утверждал, что всего лишь проверял девчонку на стойкость. Никто не посмел бы ее тронуть, самоубийцы у него в команде уже давно перевелись. Каждый дилер в городе на виду, обучать молодых дело долгое и хлопотное.
Вздумай девчонка сбежать, конкуренты приняли бы ее с распростертыми объятиями – готовый обученный, причем качественно обученный, кадр. А Домина выставили бы посмешищем. Город долго потешался бы над тем, что он не может гарантировать безопасность собственным сотрудникам, еще и девушкам, и что люди от него бегут, как тараканы. Так что Плоский действительно блефовал.
Макс перевернул подушку, расправил одеяло, но сон упорно не шел. Встать бы покурить, но он уже выкурил последнюю положенную сигарету, и нарушать взятые перед самим собой обязательства не хотелось.