Опять этот вечный комсомолец Багров со своими идеалами и замашками Супермена. Жаль, что ему тоже нельзя довериться до конца. Если Тимур считает, что Макс променял Дину на место главаря столичной банды, это даже к лучшему. Он и Дине так скажет. Никто не должен знать, для чего ему это место.
Конечно, когда ты с ног до головы закован в железные доспехи и снизу рубишь головы гидре волшебным мечом, у тебя есть шансы. Но если ты наносишь гидре прицельный удар, пролетая вверху на истребителе, вероятность уничтожения противника стопроцентная. Тимур предпочитал доспехи и меч, он — истребитель, и в этом была вся разница. Максим устало потер переносицу.
— И как ты предлагаешь бороться? О том, чтобы бросить наших парней на расправу силовикам, я даже слышать не хочу.
— Забирай ее и уезжайте, спрячьтесь там, где вас никто не сможет найти и просто живите. Устройся на работу, да хоть охранником, и живи с любимой обычной семьей, как обычный человек, а не крутой Горец. Плюнь на деньги, на власть, если ты ее по-настоящему любишь. Я бы так и сделал.
— И как долго мы проживем, пока нас не найдут? Год? Или может быть месяц? Или пару дней? — Тимур уже начинал раздражать своим упрямством. — Склоняюсь к паре дней, и знаешь, кого пустят по следу? Тебя, — и добавил жестко, пресекая возмущенные возражения: — Мать твою за город вывезут, день в подвале подержат, и ты найдешь нас быстрее, чем мы успеем разобрать чемоданы.
Тимур уперся руками в капот и избегал смотреть на Максима.
— Послушай, я же не патроны в окопе подавал, — Макс встал рядом, — точно как и ты. Чайковский знает, если нас возьмет в разработку УБОП, только не такие, как этот продажный Яременко, а настоящие менты, мы не только Бетховена сдадим, мы и крышу его подставим. Так что выйти из игры мне просто не дадут, Тимур, не надо обманываться.
Снова повисла гнетущая тишина. Наконец, Тимур развернулся, вперил в Макса тяжелый взгляд и сказал:
— Хорошо, только у меня есть условие. Ты отдаешь мне ее насовсем, по-настоящему, — и глядя на непонимающее лицо Макса, добавил: — Если ты собирался жениться на Марго и спать с Диной за моей спиной, этого не будет. Я женюсь на Дине, у нас будет семья, а ты забудешь о ней и постараешься держаться от моей жены как можно дальше.
— Иначе что? — горько усмехнувшись, спросил Максим.
— Иначе я выхожу из игры и сам буду думать, как ее спрятать от Бетховена.
Максим вдохнул полной грудью. Пахло яблоками, наверное, где-то рядом яблоневый сад.
— Я согласен. Но ты пальцем ее не тронешь против воли. Пока она сама тебя не захочет, ваш брак будет фиктивным.
Тимур зыркнул недобро исподлобья, но затем молча кивнул. Достал пачку сигарет и протянул Максиму.
— Откуда? Ты же не куришь? — тот взял сигарету, щелкнул зажигалкой и с наслаждением затянулся.
— Курю, когда прижмет. В последний раз курил с полгода назад. А как ты собираешься скормить мою женитьбу Чайковским? Они ведь тоже не идиоты, кто поверит, что вы заявление подали, к свадьбе готовились, а тут она за меня замуж выходит?
— Поверят. Мы сделаем так, что поверят, главное, чтобы поверила Дина. А для этого ты сделаешь вот что, — он кратко изложил Тимуру план. И отметил, какое неприкрытое отвращение проявилось на лице Тимура.
— Ну ты и сволочь, Макс, — он даже сплюнул, — это ж какой извращенный ум надо иметь, чтобы такое придумать.
— Твое дело выполнять, а не благородство изображать. Советчики мне не нужны, а если мне припечет послушать проповедь, пойду в церковь, так что умолкни.
Докуривали в тишине. Затем попрощались, Тимур направился к машине и на полпути обернулся.
— А ты на Марго правда жениться собрался, или это так, стратегическое отступление?
Максима этот вопрос почему-то разозлил.
— Правда. А почему спрашиваешь?
— Понять пытаюсь, как ты сможешь с ней после Дины…
— Тебя позову, — оборвал его Максим. — Едь давай.
Тимур вырулил с дороги и понесся по трассе, Максим долго смотрел ему вслед. Здесь и осталось-то всего двести километров до города. И до Дины. Макс пролетел за два с лишним часа триста километров, на эти двести ему хватит меньше полутора часов.
По позвоночнику пробежался холодок, всего каких-то полтора часа, и он сможет войти в свою спальню, лечь и прижаться к Дине со спины, отведя в сторону волосы и осторожно вбирая губами нежный шелк ее шеи. Она такая теплая со сна, пробормочет что-то и снова притихнет, а он будет просто слушать ее дыхание до самого утра, пока она не откроет глаза, ловить каждый момент этой щемящей близости.