Я много раз слышал и даже где-то читал, что появление двойника из зеркала грозит неминуемой трагедией для человека. Согласно поверью, возникновение призрака-двойника предвещает скорую смерть оригинала. И вот он стоит передо мной. Моя копия. Дубль, двойник, доппельгангер или кто там еще?
Мы проговорили с моим «отражением» до утра, причем говорило отражение, а я больше слушал. Потом двойник встал и просто ушел из комнаты, а я после так и не вспомнил, хлопнула входная дверь или нет.
11. Алекс
Как происходит постановка цели и как делается выбор задачи? Все мы, живя и существуя, как-то ведем себя, но чем мы руководствуемся в своем поведении? Насколько мы осознаем сам процесс? Что в нас происходит и как? Управляем ли этот процесс, а если да, то кем и каким образом? С другой стороны, всегда присутствует некоторое доверие своему бытию и невозможность просчитать варианты собственного пути.
Одним из самых старых и оттого привычных, как вид из домашнего окна, питерских друзей Алекса, был Илья Пухов. Илья Сергеевич, как его сейчас все называли. Последний раз друзья виделись лет пять назад. В редкие приезды Алекса в Город-на-Неве Илья практически всегда отсутствовал — он предпочитал проводить лето или на своей секретной даче под Зеленогорском, или где-нибудь на Кипре, или на Золотых Песках в объятиях очередной пассии. А вот Алекс любил приезжать в Питер именно в теплое время года. Во время же московских вояжей Ильи, Алекс всегда почему-то оказывался необыкновенно загружен делами, и встречи постоянно переносились. Поэтому общались друзья исключительно через Интернет — даже по телефону почти не звонили. Да какой там почти — не звонили вообще: считали телефон дурацким пережитком прошлого.
Вообще-то по образованию Илья был геологом, но сейчас работал колдуном. В действительности колдуном он не был, поскольку никакими экстрасенсорными способностями не обладал, колдовать не умел, но, тем не менее, колдуном работал.
Илье Алекс позвонил почти сразу, как только устроился в гостинице. На звонок долго никто не отвечал, пока москвич не догадался позвонить на мобилу.
— Это кто? — так отвечать на телефонный звонок было вполне в традициях Ильи. Хоть бы на номер посмотрел что ли. — Алло! Я слушаю?
— Привет, шаман хренов! — они вечно подкалывали друг друга. — Это Алекс! Не узнал?
— О, привет бродяга! Как жизнь? В кои веки надумал позвонить! Что, «Скайп» надоел?
— Я — здесь. В Питере! — радостным тоном заявил москвич.
— Да ну! Вот зараза, приехал все-таки! — судя по голосу, Илья действительно обрадовался.
— Питер вдохновляет. Для меня ваш город, как голая баба для художника.
— Гы-гы! А я уж и не верил, что ты все-таки выберешься. Несмотря на твои обещания — не верил вот и все!
— Не ты один. Ладно, неверующий ты наш. Приехал ведь! Встретиться бы надо.
— Еще как надо! У тебя вообще-то как со временем? Давай, ко мне… нет, погодь… сейчас нельзя пока… черт!.. А.., слушай! Пошли к Швейку!
— К какому еще Швейку? Это как? — не понял Алекс.
— Ну, деревня ты московская! — засмеялся Пухов. — Такой пивной ресторан на Кирочной. «У Швейка» называется. Там пражская кухня, настоящее чешское пиво и все радости жизни. Дом восемь, кажется, прямо напротив финского консульства. Место теперь стало модным, но сейчас не сезон, да и время рабочее, поэтому будет вполне свободно. У меня там имеется хороший блат, посему столик для нас зарезервируют, не пожалеешь. Да, вот еще: денег с собой не бери — все за мой счет, у входа встретимся…
— Да? За счет — спасибо, но я ж тебя знаю — ты опоздаешь как обычно, а я так и буду там торчать, как дурак?
— Почему — как? — Пухов засмеялся. — Не, я не опоздаю. А проехать туда так: вылезаешь на Чернышевской, а потом…
— Не надо, я знаю, где Кирочная, — сказал Алекс.
— Ну, тогда — все! Часа в четыре — тебя устроит? — Спросил все еще обрадованный Пухов.
— В четыре?.. ага, нормально вроде. Давай только не опаздывай, а то если не дождусь тебя, то уйду потом, и ни к какому Швейку не попаду по твоей милости.
На Кирочную Алекс решил идти не от Чернышевской — самой близкой станции метро, а от Гостиного Двора, что на первый взгляд долго и крайне нерационально. Но Алексу тогда было плевать на рациональность, он просто хотел походить, прогуляться по любимому городу и немного пофотографировать. Свернув с Невского на набережную канала Грибоедова, Алекс обогнул Храм Спаса-на-Крови, вышел на Мойку, полюбовался Инженерным Замком, отдал должное Чижику-Пыжику, перешел по мосту на другой берег Фонтанки и медленно направился в сторону Невы. Летний сад стоял еще без листьев, на поверхности воды плавали утки-кряквы, а на другом берегу, у самой кромки воды, стройными рядами выседали черноголовые чайки. Алексу нравилось ходить вдоль рек и каналов, он вообще очень любил набережные. Время там текло спокойно, приятно и незаметно, никогда не казалось потерянным зря и бесцельно потраченным. Еще давным-давно, во времена молодости, его однокашники шутили, что свидания девушкам Алекс назначает только на набережных, а если набережных нет, то тогда он встречается исключительно с замужними женщинами.
Продолжая щелкать фотоаппаратом, Алекс свернул на улицу Чайковского, дошел до Литейного, перешел его и, миновав пару кварталов, свернул на Кирочную улицу. Ага, вот он — ресторан. И время уже четыре, даже начало пятого, и конечно, Пухов еще не появился. Не успел Алекс послать своему другу тысячу чертей, как у самого тротуара мягко затормозила «Toyota Yaris», или что-то очень похожее на нее. Дверь раскрылась — автомобиль оказался с правым рулем — и из машины, широко улыбаясь, вылез полный благообразный священник, без головного убора, но с темной окладистой бородой и в черной шелковой рясе.
Алекс не сразу осознал, что никакой это не поп, а Илья Пухов собственной персоной, и никакая на нем не ряса, а что-то вроде судейской мантии. Да, растолстел Илья за последние годы основательно. Вместо креста на животе у питерского друга болтался какой-то непонятный амулет: не то — медальон, не то — талисман. Откуда-то сбоку выскочил здоровенный рыжий кот, и оторопело замер, уставившись желтыми глазами, словно не веря в реальность происходящего.
— Ну, здорово! — Пухов поднял руку в бесконтактном приветствии. Он прекрасно помнил, что Алекс не переносил мужских рукопожатий, и не дай бог — объятий. Вот женские — другое дело. — Чего стоим? Пошли.
Рыжий кот видимо решил, что события его не касаются, и, задрав хвост, степенно направился к ближайшей подворотне.
— Это, что, твоя спецодежда? А нас так впустят? — забеспокоился Алекс.