— Почему — нет? — переспросил я.
— Я вам не верю, я знаю, кто вы, знаю ваши методы и не верю вам!
— Опять заладил, верю — не верю… хватит из себя строить невинность. Говори, давай. У тебя нет выбора.
— Я знаю только номер для связи. Помню его…
— Вот, теперь правильно. Если все совпадет, я тебе дам конфетку. Диктуй!
После того, как я записал номер, я вытащил из холодильника шоколадный батончик, и показал ему:
— Я же обещал тебе конфетку? — сказал я. — Кстати, а тебя-то как звать?
— Я — Graywolf-56. или просто — Грейвольф.
— А в миру?
— Называйте меня так, а имя «в миру» сами узнаете, если захотите…
И тут его проврало. Толстяк говорил долго и интересно. А когда он, наконец, замолк, потому что вопросов у меня не осталось и сделалось ясно, что рассказано уже все, что меня интересовало, я подошел к нему сзади и применил цервикальную транслокацию — свернул пленнику шею так, как меня учили на курсе физической самообороны.
Зато теперь я знал, кто мой друг, кто враг, а кому я просто безразличен.
Записка Билла пропала, и нехорошо, если она попадет не в те руки. Знать бы в какие именно. Наверное, я просто обронил ее при драке, но идти и проверять как-то не хотелось.
53. Алекс
Алекс прочитал за свою жизнь много детективов и просмотрел еще больше фильмов про полицейских, отечественных ментов и разнообразных бандитов. В результате он твердо уяснил, что в бизнесе основная опасность исходит или от главных соперников, или от близких партнеров потерпевшего. Наследники и госчиновники следуют вторым эшелоном. Поэтому всякие странности, преследующие Пухова, скорее всего, исходили от его собственного бизнес-партнера, о котором вообще ничего не известно. Или от каких-то конкурентов по бизнесу.
Поглощенный такими мыслями, Алекс вышел из дома, обогнул его и быстро направился к станции метро. Он всегда ходил быстро, если только рядом не семенил некто, кто не успевал за его шагами и жаловался на пешеходную неуспеваемость. Истошный визг тормозов вывел его из задумчивости. Рядом, почти коснувшись его бока, возникла темная громада тяжелого джипа, под который Алекс едва не попал. Огромный, черного цвета «Мустанг» с тонированными окнами застыл в сантиметре от него, чуть было, не размазав по решетке радиатора. Дверь открылась.
— Эй, земляк, ты что, о…л? На свои похороны опаздываешь? — удивительно вежливо и дружелюбно спросил шкафообразный гражданин, выглянувший из недр джипа.
— Извини, друг, но я правда сейчас не совсем в форме.
Ничего не сказав, громила захлопнул дверь, автомобиль снова разогнался и быстро исчез.
«Похоже, этот колдун меня все-таки сглазил, зараза такая, — подумал Алекс, — надо быть внимательнее и смотреть по сторонам, а то так и правда под колеса попасть недолго. Что за гадство ваще, как говорит Эля?»
Когда Алекс наконец вернулся к своему компьютеру, у него возникло много дел. К тому же по «Скайпу» позвонила Лора из Питера. Говорила она возбужденно и сердито:
— Нет, ты новость слышал? — Лора назвала имя одного их общего знакомого, которого они никогда не встречали лично, но давно были знакомы виртуально. — Он себе девушку нашел! Живую!
— Ага. Я его блог читал на Лайф Джорнал. Даже свое мнение выдал по этому поводу.
— А я не в курсе! Ты кстати тоже чего-то тихаришь.
— А? — Алекс на секунду опешил. Проницательность его питерской подруги иногда ставила в тупик.
— Еще друг называется! — возмутилась Лоа. — Не, дружить с мужиками точно нельзя.
— Ты о чем ваще?
— О том, что я хочу все знать, а мне никто ничего не говорит никогда просто так!
— А про нашего общего друга я знаю только, что он в очередной раз влюбился, а про себя я вообще не знаю ничего.
— А я, было, уж решила, что у тебя тоже увлечение появилось.
— Да ну еще! Нафиг мне это надо!
«О некоторых вещах лучше вообще ничего не говорить, — подумал он, — даже друзьям. Даже, когда они очень просят». А вслух сказал:
— Мне, знаешь ли, спокойствие и внутренний комфорт сильно дороже, чем всякие сомнительные увлечения.
— Короче, почему все сплетни я тебе рассказываю, а ты мне — фиг?! — Не унималась Лора. Похоже, она не очень-то верила Алексу.
— А я, что ли, знаю эти сплетни? Я читаю только общедоступные дневники на ресурсах, где и ты, кстати, тоже зарегистрирована. Я ж практически ничего не знаю о наших общих знакомых.
— Я что параноик, по-твоему? — риторически вопросила петербурженка. — Ладно, поверю тебе, но смотри, если опять что-то узнаю последняя, то оставшиеся волосины буду тебе выдирать, по одной за каждый день просрочки!
— Ага, а не то бог покарает тебя за излишнюю доброту.
— Я к богу уже не попадаю по конкурсу.
— По-моему таких, как ты, пускают вне конкурса. И вне очереди.
— Помнишь смертные грехи?
— А то! Гордыня, зависть, обжорство, похоть, алчность, уныние. Избавление от этих тяжких грехов, по мнению церкви, приносит только раскаяние, исповедь и исполнение епитимии. Но это не те грехи.
— Ну и куда меня с ними пустят? У ворот постоять?
— Это не те грехи, — почему-то повторил Алекс.
— А какие грехи должны быть по-твоему? — удивилась девушка.
— Те, что приносят неисправимое зло.
— В христианстве ты можешь принести любое зло, а потом просто покаяться и все тебе простят
— Нет!
— Это мое любимое слово! — почему-то взвилась Лора. — Не смей его произносить!
— Ну, знаешь! Сама же меня всяким интересным словам научила! — засмеялся Алекс.
— А ты чего плохому учишься? Вроде уже взрослый умный мужик, а набираешься плохого от девчонки!
— А что? Мне нравится! Учиться никогда не поздно, можно всю жизнь. А чему же еще учиться от девочки?
— Хорошему!
Потом они поговорили еще о чем-то малозначительном и попрощались — у каждого имелись свои дела. Срочные и важные.
54. Пол Жданов
На другой день я ехал на встречу с Биллом, как тот и просил, на общественном транспорте. Это оказался старый раздолбанный муниципальный автобус, какие еще встречаются на загородных рейсах, а управлял им живой человек — водитель-иммигрант, и он видимо, отставал от графика, потому что гнал со всех сил. Билет я без каких-то особенных проблем заказал накануне. На остановках двери открывались, впуская внутрь свежий утренний воздух, входили какие-то люди, а водитель орал и постоянно ругался с пассажирами. Было раннее утро, и меня жутко клонило в сон, а от всей этой крикливой обстановки становилось еще и противно, хотелось встать и громко закричать самому. Или просто выйти. Но я молчал и только утыкался носом в воротник, стараясь отключиться и уснуть. Одна из моих проблем заключается в том, что я жутко боюсь общественного муниципального транспорта, боюсь находиться внутри и ездить на нем. Да, я иногда им пользуюсь — взять хотя бы мою командировку в Город-на-Неве, но общественного транспорта я боюсь панически. В частности я дико боюсь автобусов, и стоит ли говорить о том, что видимых причин у меня для этого нет.
Интересно, что разные представители человеческого рода боятся неодинаковых вещей. Разумеется, все знают людей, которые боятся чего-нибудь, что у вас не вызывает никакого страха. Размышление о том, почему некоторые мои знакомые боятся летать самолетом (а мне — что самолет, что геликоптер) перекинуло мостик на мои собственные фобии. Если есть люди, которым наоборот — что-то страшное для меня — абсолютно и глубоко по фигу. Хотя, может оно на самом-то деле и не так страшно? Под этим углом зрения подавляющее большинство моих страхов постепенно бесследно растаяло. Большинство, но не все.
У меня была одна подруга, которая безумно боялась геликоптеров. Нормальная современная девушка, превосходная во всех смыслах, но когда над головой пролетал геликоптер — падала на землю, закрывала голову руками и выла. Я тогда очень испугался, когда это случилось с ней впервые на моих глазах. Потом-то мне объяснили, что она занималась сталкерством — этаким экстримом, когда люди без коммуникатора и страховки лазают по заброшенным зданиям и ползают по рукотворным подземным ходам. И вот однажды она застряла в очень узкой щели на каком-то старом давно покинутом ржавом заводе. Ее искали с геликоптера три дня, и каждый раз, когда он пролетал над этим узким проходом, возникала угроза обвала и моя знакомая была бы раздавлена там. Она об этом знала и молчала, но в конце третьего дня ее нашли. Она лечилась потом два года.