Выбрать главу

Как бы то ни было, утром, когда я присоединился к отцу за завтраком, речь об армии даже не заходила. Он был слишком занят метанием молний в адрес Бругама, — который, насколько я мог понять, предпринял отчаянную атаку на Королеву в парламенте [I*],[8] — и обсасыванием скандала вокруг леди Флоры Гастингс [II*], о чем писала «Пост», и не обращал на меня особого внимания, а потом отправился в свой клуб. Такой расклад меня пока вполне устраивал, поскольку мой принцип — не заниматься несколькими вещами сразу, а сейчас мои мысли занимала только мисс Джуди Парсонс.

Раз уж зашел разговор, скажу, что в моей жизни было несколько сотен женщин, и я не из тех, кто хвастает своими победами. Да, немало я дел натворил в свое время, и, не сомневаюсь, немалое количество среднего возраста лиц обоего пола могли бы отозваться на имя «Флэшмен», если бы знали его. Но это к слову. Если только вы не из тех, кто склонен влюбляться — меня-то к этой категории не отнесешь, — то неизбежно впадете во грех, когда представится такая возможность, и чем чаще, тем лучше. Но Джуди была самым началом моей истории.

Я не был совершенно неопытен по части женщин: были у меня служанки и пара деревенских простушек, но Джуди была светской женщиной, а на таких я не замахивался. Не то, чтобы стеснялся, вовсе нет. Я был достаточно красив и строен, чтобы привлечь любую юбку, но она являлась любовницей моего отца и могла посчитать слишком рискованным строить шашни с его сыном. Но как оказалось, ее не пугал ни сатрап, ни кто-либо еще.

Она жила в нашем доме. Юная королева Виктория только взошла на престол, и люди еще не отвыкли от обычаев, свойственных двору принца-регента и короля Билли,[9] не то что в последующие времена, когда любовниц уже стало не принято выставлять не всеобщее обозрение. Поутру я поднялся в комнату мисс Парсонс, чтобы разведать местность, и обнаружил ее еще в кровати, читающую газеты. Мое появление обрадовало Джуди, и мы затеяли разговор. По временам она дарила мне взгляды и улыбки и позволяла касаться своей руки, так что мне стало ясно: остальное — дело времени. Тут появилась служанка, а не то я осуществил бы свое намерение здесь и сейчас.

Как бы то ни было, отец, похоже, собирался допоздна оставаться в клубе, засидевшись за игрой, что с ним частенько случалось, так что я принял ее предложение зайти вечерком и составить партию в экарте. Мы оба прекрасно понимали, что играть будем отнюдь не в карты. Стоит ли удивляться, что, придя к ней, я обнаружил Джуди прихорашивающейся, сидя перед зеркалом и в ночной сорочке размерами с мой шейный платок. Подкравшись сзади, я стиснул ладонями ее груди, сдержал поцелуем возглас, готовый сорваться с уст и повалил на кровать. Желание Джуди не уступало моему, и мы сопряглись в не совсем обычном стиле: то один сверху, то кто-то другой. Из того, что осталось в памяти, когда все кончилось, вспоминается вот что: она сидит, отстранившись, нагая и прекрасная, и откидывает назад прядь, упавшую на глаза, а потом смеется, весело, во весь голос. Так смеются над хорошей шуткой. Тогда я был уверен, что она смеялась от радости, и воображал себя героем-любовником, но теперь понимаю, что предметом веселья Джуди был я. Мне ведь было, напомню, всего семнадцать, и, без сомнения, ей смешно было видеть, как самодовольство так и прет из меня.

Потом мы для проформы сыграли в карты, и она выиграла, а потом мне пришлось убираться, потому что отец рано вернулся домой. На следующий день я сделал еще одну попытку, но на этот раз, к моему удивлению, она сбросила мои руки и сказала:

— Нет-нет, мой мальчик. Один разок для развлечения, да, но не более. Я занимаю здесь определенное положение и должна его сохранить.

Она имеет в виду отца и риск, что прислуга все разнюхает, подумал я. Такой оборот огорчил и обозлил меня, но она снова рассмеялась. Не выдержав, я попытался шантажировать ее угрозой рассказать отцу о событиях прошлой ночи, но Джуди только скривила губы.

— Ты не посмеешь, — сказала она. — А если и так, то мне все равно.

— Да неужто? А если он укажет тебе на дверь, потаскуха?

— Ах, мой маленький герой, я ошиблась в вас. На первый взгляд ты показался мне всего лишь еще одним грубым скотом, таким же, как твой отец, но теперь я вижу, что в тебе есть еще и серьезные задатки подлеца. Твой батюшка, если хочешь знать, вдвойне мужчина по сравнению с тобой. И он остается таковым, даже покидая кровать.

вернуться

8

Комментарий Фрейзера к тексту, отмеченному римскими цифрами, см. в конце книги.

вернуться

9

Георг IV стал королем в 1820 г., но фактически управлял страной с 1811 г., года был назначен принцем-регентом при душевнобольном отце, Георге III; король Билли — Вильгельм IV (1765–1837), король Великобритании и Ганновера с 1830 по 1837 г., дядя будущей королевы Виктории.