Я подсоблял ему, постоянно говоря, что он выбирает не тот шар – для игрока верная гибель – позволить зародиться в себе такому сомнению – и Каттс вышел из себя, совсем потерял осторожность и в итоге проиграл моему юнцу с отрывом в тридцать очков.
Было любопытно наблюдать, как распетушился последний.
– А все-таки бильярд вовсе не трудная игра, – заявляет он, а Каттс, стиснув зубы, принялся отсчитывать проигрыш. Подпевалы Каттса, ясное дело, тут же принялись склонять его кто во что горазд – а именно этого мне больше всего и хотелось.
– Лучше бы потратил денежки, взяв хороший урок, приятель, – говорю я Каттсу. – Эй, Спиди, проводи-ка нашего юного чемпиона туда, где можно чего-нибудь выпить.
Когда они ушли, я с усмешкой обращаюсь к Каттсу:
– Вот уж чего не мог ожидать от парня с такими баками, как у тебя.
– Что это тебя так забавляет, черт побери, а, веселый ты наш Флэши-бой? – вскидывается он. Я же зажимаю меченый шар между большим и указательным пальцами.
– Никак не ожидал, что тебя так легко будет обрить, – говорю. – Ей-богу, ты не больше подходишь для серьезной игры, чем наш юный друг. Тебе только с пожилыми леди в мячик играть.
С проклятьем Каттс выхватил у меня шар, положил на стол и катнул. Он наклонился, следя за шаром выпученными глазами, потом грязно выругался и швырнул шар на пол.
– «Бритый», черт возьми! Чтоб тебе лопнуть, Флэшмен, ты обчистил меня на пару со своим молодым пройдохой! Где этот маленький мерзавец? Вот я ему сейчас задам трепку за такие проделки!
– Придержи свой гнев, – говорю я, покуда его дружки буквально валились на пол от хохота. – Парень ничего не знал. И никто тебя не остриг – разве я не говорил тебе не играть на деньги? – Я бросил на него лукавый взгляд. – «Готов сыграть в любую чертову игру», – говоришь? В выбивалы, в пул, в пирамидку? Но только не в бильярд с сосунками, едва выбравшимися из люльки.
И, оставив его в пресквернейшем расположении духа, я отправился на поиски Спиди.
Вы скажете, что это слишком простая месть – но ведь я и сам человек простой, зато знающий, как поддеть остолопов навроде Каттса. Как там говаривал Хьюз: у Флэшмена был дар чувствовать уязвимое место, и он одним резким словом или взглядом способен был вызвать слезы у человека, весело смеявшегося перед тем? Что-то вроде того. В любом случае, мне удалось сбить спесь с нашего приятеля Каттса и подпортить ему вечер, а это для меня самое то.
Я разыскал Спиди и юнца, который к тому времени уже лыка не вязал, и мы ушли. Мне казалось прекрасной затеей завести его в какой-нибудь дом терпимости на Хаймаркете, подыскать ему шлюху – уверен, что парень ни разу в жизни не был с женщиной, и устроить им гонки: вот умора будет смотреть, как они на четвереньках будут мчаться по коридору к призовому столбу! Но по дороге мы пропустили еще по пуншу, и молокососа развезло. Мы тащили его некоторое время, пока не надоело, потом в одном переулке Риджент-стрит стащили с него штаны, намазали зад ваксой, купленной за пенс по дороге, и заорали: «Ищейки, сюда! Гроза дивизиона „А“ бросает вам вызов! Выходите, черт вас побери!» И как только бобби появились на горизонте, мы слиняли, оставил нашего юного друга торчать носом в канаве, задрав кверху свою просмоленную, распространяющую зловоние корму.
Домой я вернулся очень довольный проведенным вечером; чего мне еще хотелось, так это увидеть лицо доктора Винтера, когда тот встретит своего заблудшего ученика.
И можете себе представить: этот вечер изменил всю мою жизнь и сохранил Индию для британской короны. Не верите? А это так. Сами убедитесь.
Впрочем, ростки посеянного взошли не раньше, чем через несколько дней, а со мной тем временем случилось еще одно происшествие, вполне достойное упоминания здесь. Я встретил старого знакомого, которому предстояло сыграть значительную роль в моей судьбе в ближайшие несколько месяцев – и событие это оказало серьезное влияние не только на нас с ним, но и на саму историю.
Тот день я провел, слоняясь по Конной гвардии, стараясь не попадаться Пэджету на глаза. У меня состоялся, насколько помнится, разговор с полковником Кольтом, американским специалистом, прибывшим с целью выступить перед комитетом по стрелковому оружию.[13] Мне бы, конечно, стоило запомнить наш разговор, но увы: скорее всего беседа была слишком скучной и насыщенной техническими подробностями. Потом я отправился в центр, в Райд, на встречу с Элспет, решив испить чаю с одной из ее фешенебельных знакомых.
Элспет ехала, сидя в боковом седле, в своем лучшем темно-бардовом платье и шляпке с перьями, и выглядела в десять раз привлекательнее любой дамы в округе. Но подскакав к ней, я едва не выпал из собственного седла от изумления, увидев мужчину, сопровождавшего ее. Это был не кто иной, как лорд Ну-ну собственной персоной, то бишь граф Кардиган.
13
Парламентский комитет сэра Уильяма Моулсворда заседал в марте 1854 года, обсуждая вопросы производства стрелкового оружия. В числе членов комитета находился лорд Пэджет. Подполковник Сэм Кольт, американец, изобретатель револьвера, был в числе экспертов, приглашенных высказать свое мнение.