Раздался стук сапог, я повернул голову и увидел мужика, выскочившего на берег не далее чем в десяти ярдах от меня. У меня даже не оставалось времени оглянуться в поисках ружья; я стоял по пояс в воде, а этот сукин сын вскинул ружье к плечу, так что его ствол смотрел прямо мне в лицо. Я вскрикнул и попытался ухватиться за камень, но тут раздался выстрел — и мужик уронил свое ружье, застонал и, схватившись за руку, рухнул навзничь среди скал.
— Осторожнее, полковник, — произнес голос рядом со мной, — он только ранен.
Не более чем в пяти ярдах стоял высокий парень в твидовом костюме с дымящимся револьвером в руке; он небрежно кивнул мне, а затем легко перепрыгнул с камня на камень и остановился рядом с мужиком, который кряхтя пытался зажать кровоточащую рану на руке.
— Что скажешь, чертов убийца? — почти ласково сказал мой спаситель и пнул его ногой в лицо. — Боюсь, что это единственное наказание, которое ты понесешь, — добавил он, оглянувшись через плечо. — Видишь ли, дипломатические скандалы нам не нужны.
И когда он обернулся ко мне, я с удивлением узнал в нем Хаттона, того самого высокого парня с лошадиной челюстью, который привез меня к Палмерстону всего пару дней назад. Он сунул свой пистолет в кобуру под мышкой и наклонился ко мне.
— Ничего себе не сломали? Извините, ну и видок же у вас! — Он помог мне подняться на ноги. — Должен заметить, полковник, что вы лучший бегун по пересеченной местности, за которым мне до сих пор приходилось следить. Я потерял вас из виду уже через пять минут, но зато шел по следу наших друзей. Хорошенькая парочка, не так ли? Молю Господа, чтобы и второй оказался у меня на мушке — но его мы уже не увидим, по крайне мере до тех пор, пока все охотники не соберутся у подножия холма. Тогда-то и появится наш русский друг — хладнокровный, как всегда, будто он целый день не ходил за вами словно тень.
— Но… но… вы имеете в виду, что ожидали чего-то подобного?
— Не-ет — по крайней мере, не именно этого. Но я был наготове с тех самых пор как прибыли эти русские гости. Мы же не верим в случайности, не так ли? По крайней мере, не с такими мастерами, как Игнатьев — предприимчивый господин, ничего не скажешь. Когда я услышал, что он собирается принять участие в сегодняшней охоте, то решил за ним присмотреть, — сказал этот удивительный малый. — А теперь, если вы уже пришли в себя, полагаю, нам стоит спуститься вниз. Не волнуйтесь за нашу маленькую подстреленную птичку — если парень не истечет кровью, то как-нибудь найдет дорогу к своему хозяину. Жаль, что он по неосторожности сам прострелил себе руку, не так ли? Осмелюсь предположить, именно так русские все и объяснят, а мы не будем с ними спорить, — что вы об этом скажете, сэр?
Я склонился за своим упавшим ружьем — теперь, когда опасность миновала, я был полон убийственной жаждой мщения.
— Я прострелю голову этому чертовому мужлану! — заорал я, возясь с курками. — Я научу…
— Стойте! — крикнул Хаттон, хватая меня за руку и понимающе ухмыляясь. — Идея замечательная, но, видите ли, мы не должны так поступать. Одну пулю в теле еще можно объяснить его собственной неловкостью, но ведь не две же? Мы не должны допустить скандала, полковник, к тому же, затрагивающего гостей королевы. Пойдемте. Давайте спустимся вниз, чтобы граф Игнатьев — я не сомневаюсь, что сейчас он следит за нами — смог прийти на помощь своему слуге. После вас, сэр.
Конечно же, он был прав; ирония судьбы заключалась в том, что несмотря на тот факт, что Игнатьев и его егерь пытались убить меня, мы не могли заявить об этом из дипломатических соображений. Одному Богу известно, какие международные осложнения это могло бы вызвать. Все это не сразу дошло до моего сознания, но напоминания Хаттона, что граф Игнатьев все еще бродит вокруг, было достаточно. Вниз с холма я летел, точно на крыльях. Конечно, он вряд ли бы решился подстрелить меня в присутствии Хаттона, но я не хотел оставлять графу никаких шансов на это.