Женщина задумалась.
– Я ничего не помню, но она мне понравилась.
– Вот и ладненько. Придется прочитать ее еще раз.
– Это не моя вина, – прошептала женщина. – Поверьте.
– Я вам верю, – Флетч крепко сжал ее руку. – Отчего же мне не поверить.
И тут в мерцании «маячков» на мост въехали две патрульные, пожарная и аварийная машины. Полисмен и пожарный по очереди переговорили с Мокси и водителем такси. Мужчина в пожарной каске склонился над парапетом, крикнул Флетчу и женщине: «Не будете возражать, если я спущусь к вам?»
– Нет, конечно, – ответил Флетч.
– Спускайтесь, – подтвердила женщина. Между ними на кабель шлепнулась нижняя ступенька веревочной лестницы, по ней спустился пожарный, помог женщине встать, вместе с ней, направляя ее ноги и руки, держа на себе ее вес, полез вверх. Флетчу он напоминал гигантского ребенка, заставляющего ходить матерчатую куклу.
На полпути пожарный оглянулся.
– Если хотите, я спущусь и за вами.
– Дайте мне минуту придти в себя, – ответил Флетч, – и я управлюсь сам. Если можно, приготовьте кофе.
Как только пожарный и женщина освободили лестницу, Флетч ухватился за нее и вскарабкался на мост.
ГЛАВА 20
– Знаешь, Мокси, это уже чересчур, – возмущался режиссер в двубортном, из тонкой ткани, блейзере. – Если ты опаздываешь на вечеринку, можно ли ожидать, что ты будешь вовремя приходить на репетиции и спектакли?
– Нас задержал мост, – попытался защитить ее Флетч.
– Всех задерживает мост, – покивал режиссер. – Для того мосты и созданы.
– Нам пришлось задержаться на мосту, – поправила Флетча Мокси.
«Кэлоуквиэл», как и большинство театров, в период между спектаклями, являл собой нечто среднее между грязным складом и обедневшей церковью. На одной половине сцены лежал штабель досок. На второй стоял длинный стол с наполовину съеденными головками сыра и полупустыми бутылками. От сцены уходили вдаль ряды печальных, просиженных кресел, свидетели бессчетных слез и смеха, трагедий и комедий.
Когда Мокси и Флетч появились на сцене, остальные актеры и технический персонал впились в нее взглядами, профессионально оценивая, как она идет, как останавливается. Только режиссер поспешил ей навстречу.
– По крайней мере, ты жива, – подвел итог режиссер. – И ты здесь. Мы должны благодарить судьбу за ее маленькие подарки.
– И я выучила мою роль, – словно маленькая девочка, просюсюкала Мокси. – Пол, я думаю, это прекрасная пьеса.
– Насколько мне известно, автора ты увидишь только завтра, – ответил на это режиссер. – Он уже прилетел из Нью-Йорка, но заявил, что валится с ног от усталости. Я подозреваю, что сейчас он на телевидении. Пытается заполучить там работу, – режиссер, вскинув брови, повернулся к Флетчу. – Это тот парень, которого ты хотела мне показать?
– Это Флетч, – представила Флетча Мокси. – Ты же сказал по телефону, что не в восторге от Сэма...
Режиссер отступил на шаг, брови его все еще не спустились с середины лба, оглядел Флетча с головы до ног, потом с ног до головы, словно намеревался заказать ему костюм.
– Симпатичный мальчик. Естественный. Полагаю, ваши тела подходят друг другу.
– Подходят, – подтвердил Флетч.
– А нагота тебя не смущает? – спросил режиссер.
– Я таким родился.
– Но не на сцене. В отличие, к примеру, от Мокси. Как поживает драгоценный Фредди Муни, твой нестареющий папаша?
– По-прежнему не стареет.
– Но, клянусь Богом, разве он не моется? – режиссер вновь смотрел на Флетча. – Я понимаю, некоторых грязь возбуждает, но их не хватит, чтобы заполнить зал да еще при таких ценах на билеты.
– Я грязный? – спросил Флетч Мокси.
– Грязный, – подтвердила Мокси. – И потный.
– Клянусь, что приму душ осенью.
– По правде говоря, он фанат чистоты, – пояснила Мокси. – Но так уж вышло, что по пути в театр, он...
– Он что? – переспросил режиссер. – Прополз по городской свалке?
– Он спас жизнь женщине, – ответила Мокси. – Дело нелегкое, ему пришлось попотеть.
– А играть он может? – обеспокоился режиссер.
– Нет, – твердо ответил Флетч. – Абсолютно.
– Как приятно это слышать. Наконец-то, я услышал в Калифорнии новую для меня фразу: «Нет, я не могу играть». Если вы серьезно претендуете на главную мужскую роль в пьесе «В любви», мистер Флетч, или как там вас звать, вы должны знать, что вам придется появиться на сцене обнаженным не один раз, а два. И я прослежу, чтобы вы мылись перед каждым спектаклем. А уж потом делайте все, что хотите.
Флетч повернулся к Мокси.
– Мокси, дорогая, как все это понимать?
– Расскажи ему, какой ты великий актер, Флетч.