– Нет.
– Жаль. Сами видите, я не знаю, что и делать. Все очень запутано.
– Вы намерены и дальше руководить компанией, миссис Бредли?
– Нет! Упаси Бог! – на ее лице отразился ужас.
– Вы продаете компанию?
– Нет. По отношению к детям это было бы несправедливо. Франсина приедет сюда, как только уладит все свои дела в Нью-Йорке. Она куда умнее меня, знаете ли. С Томом они очень схожи. Мне всегда казалось, что они и мыслят одинаково. Она у нас деловая женщина, – Энид Бредли рассеянно оглядела комнату. – Франсина приедет через полтора-два месяца.
Наступила неловкая пауза.
– Даже не знаю, что и сказать, – прервал молчание Флетч.
– Не надо ничего говорить. Я вижу, вы не хотели причинить нам вреда. Так уж получилось, что вы попали к человеку, временно тронувшемуся умом. Вы же не могли этого знать. Если хотите, я позвоню вашему главному редактору. Скажу ему о нашем разговоре. Расскажу о Чарли, о его собачьей привязанности к моему мужу...
– Большое вам спасибо, но толку от вашего звонка не будет. Я и так прославился тем, что процитировал человека, уже отошедшего в мир иной. И об этом будут помнить до конца моих дней.
– Мистер Флетчер, чем я могу вам помочь? Репортеры много не зарабатывают, это я знаю, а теперь вас еще и уволили. Боюсь, в этом есть и наша вина. Мне следовало предугадать, что Чарли Блейн тронется рассудком.
– Спасибо за предложение, но мне ничего не надо. Позвольте поблагодарить вас за то, что приняли меня, несмотря на сложившиеся обстоятельства.
– Все это очень печально.
Энид Бредли поднялась и проводила Флетча до двери. Более они не обменялись ни словом.
ГЛАВА 14
– Холодного пива, – заказал Флетч. – Если оно у вас есть.
Бармен «Девятнадцатой лунки» <Лунка – углубление в земле, куда нужно закатить мяч при игре в гольф.>, так назывался бар в Саутортском загородном клубе, поначалу хотел спросить, а как тот попал на территорию клуба, но передумал, налил в кружку пива и поставил ее перед Флетчем.
– Благодарю, – улыбнулся Флетч.
Во время турнира незнакомцы в клубе так и кишели: многие участники приезжали с болельщиками.
В дальнем конце бара, у окон, выходящих на поле для гольфа, толпились небрежно одетые, громко разговаривающие между собой мужчины. За столиками сидели две пары, одевшиеся к обеду.
– Пеббл-Бич, – вещал один из мужчин. – Никто не верит тому, как я сыграл в Пеббл-Бич. Даже я теперь этому не верю!
Говорили они по одному и все разом, сопровождая чуть ли не каждую фразу взрывами хохота. Флетч потягивал пиво.
Кружка его почти опустела, когда кто-то из них обратился к высокому, крепко сложенному мужчине в очках.
– Алекс, я думал тебе не удастся уложиться в положенное число ударов на седьмой лунке <По правилам гольфа надо провести мяч от одной лунки к другой и загнать его в лунку определенным числом ударов.>.
– Однако мне это удалось, – улыбнулся Алекс.
Флетч подхватил кружку, направился в дальний конец бара, смешался с мужчинами, смеясь вместе с ними. Вскоре он уже стоял рядом с Алексом.
А еще через какое-то время, дождавшись паузы в общем разговоре, обратился к нему,
– Вы – Алекс Коркоран, не так ли?
– Вы не ошиблись, – подтвердил мужчина.
– Второй призер не самого большого, но уж самого гостеприимного турнира в Соединенных Штатах Америки, – добавил кто-то из мужчин чуть заплетающимся языком.
– Поздравляю, – Флетч отсалютовал кружкой.
– А сейчас наступает время молодых, – Алекс поднес ко рту бокал джина с тоником. – Я-то уже выдохся, думаю только о том, как добраться до постели, а вам хоть бы что. Свеженькие, как огурчики.
– Мы с вами уже встречались. Как называется тот клуб... – Флетч описал полукруг, охватив всю восточную часть страны, подразумевая, что где-то там находился гольф-клуб, название которого выпало у него из памяти.
– Юстон.
– Да. Юстон.
– Вы вышли со мной в финальную часть?
– Нет, я выбыл из борьбы на предварительном этапе. Но наблюдал за вашей игрой. Потом мы поболтали в баре.
Алекс Коркоран рассмеялся.
– Извините, не припоминаю.
– Мы говорили об «Уэгнолл-Фиппс». Вы работаете в «Уэгнолл-Фиппс», так?
– Нет, – воскликнул стоящий рядом мужчина. – Он не работает в «Уэгнолл-Фиппс». Он – президент компании!
– Он вообще не работает, – добавил второй.
– Я работаю в «У-эф» уже семь лет, – внес ясность Конкоран. – А президентом стал после того, как компания отказалась от обслуживания любителей горных лыж.
Все дружно рассмеялись.
– Джерри выдрали, как мальчишку. Обслуживание любителей горных лыж, – покачал головой один из гольфистов. – Внезапно этот бизнес стал противозаконным и антиамериканским.
– Все зависит от того, кого обслуживаешь.
– Вернее, кого подкупаешь.
Турнир окончился, так что теперь гольфистов веселила любая фраза.
– Алекс, а что случилось с Джерри?
– Посвятил остаток дней горным лыжам, – ввернул кто-то.
– Да, ушел на пенсию. И поселился в Аспене.
– Экс-президент «Уэгнолл-Фиппс» сейчас живет в Мексике, – внес ясность нынешний президент, – и его пенсия больше моего жалования.
– Правда? – удивился один из гольфистов. – Грехи, выходит, высоко оплачиваются.
– Пенсия у него очень большая, – подтвердил Коркоран. – А тот скандал ни в коей мере не повредил ему. Я бы с радостью устроил себе такой же. Тогда мне не пришлось бы ходить на работу.
– Да тебя не бывает в кабинете, Алекс.
– Сидя за столом, не продашь и гвоздя, – назидательно заметил Алекс. – Волка ноги кормят.
– А Томас Бредли, – продолжил Флетч. – Ваш босс. Разве он не умер?
Мужчины расхохотались.
– Все зависит от того, какую газету читаешь, – выразил один общее мнение. – Всем еще по бокалу, Майк, – добавил он, обращаясь к бармену. – А вы что будете пить? – спросил он, уставившись на пустую кружку Флетча. – Не знаю, как вас зовут.
– Майк, – ответил Флетч. – Майк Смит.
– И пиво для Майка, Майк.
– Майк Смит. Вы играли за команду Беркли, так?
– Так умер Томас Бредли или нет? – Флетч старался не отвечать, а спрашивать.
– Для всех, кроме «Ньюс-Трибюн».
– Да, умер, – ответил Алекс Коркоран уже без улыбки. – Примерно год тому назад. Вы его знали?
– Я знаком с его сестрой. Из Нью-Йорка. Франсиной.
– Правда? – в голосе Коркорана звучал искренний интерес.
– Да, встречались однажды.
– И как она выглядит? – спросил Алекс.
– Неужели вы никогда не видели ее?
– Нет. Она скоро приезжает, чтобы возглавить компанию, а я ни разу с ней не встречался. Том, бывало, говорил, что она очень умна. Насколько я знаю, это будет ее первая поездка на Запад.
– А от чего умер Том? – полюбопытствовал Флетч.
– Поехал во Францию, чтобы пройти какой-то лечебный курс. Насколько я понял, лечение не пошло на пользу, а свело его в могилу.
– Во Францию?
– Я даже не знал, что он тяжело болен. Конечно, иной раз он пребывал в отвратительном настроении, но кто мог подумать, что причиной тому – неизлечимая болезнь.
– Но вы знали, что он болел?
– Нет. Можно сказать, что нет. Я, правда, говорил моей жене, что он вроде бы ссыхается, уменьшается в размерах. Плечи становились уже. Он худел. Впрочем, толстым он никогда не был. Бедный Том. За тебя, – и Алекс ополовинил бокал.
– Красивые кубки, – Флетч мотнул головой в сторону стоящих на стойке бара призов.
– Так вы говорите, что знакомы с Франсиной Бредли? – Алекс не дал ему изменить тему разговора.
– Близко – нет. Как я и говорил, мы виделись только один раз.
– Энид уверяет всех, что Франсина – умная деловая женщина. Том всегда советовался с ней. И некоторые идеи он почерпнул у своей сестры.