- Способ очень простой, - повторил он, - и это не стоило бы ни одного куарто.
Слова ювелира разожгли любопытство. В Маниле поговаривали, что Симоун имеет большое влияние на генералгубернатора; все прониклись уверенностью, что его идея близка к осуществлению. Дон Кустодио и тот обернулся.
- Надо прорыть прямой канал от устья реки до ее истоков, проведя его через Манилу, то есть надо создать новую реку и засыпать старое русло Пасига. Это высвободит большие участки земли, сократит путь. Ну и, само собой разумеется, в новой реке уже не будет мелей!
Проект поразил слушателей, привыкших к полумерам.
- Истинно американский размах! - заметил БенСаиб, желая польстить Симоуну: ювелир долгое время провел в Северной Америке.
Все находили проект грандиозным и одобрительно кивали. Лишь дон Кустодио, либерал дон Кустодио, как человек независимый и занимающий высокие посты, счел своим долгом раскритиковать проект, автором которого был не он, - ведь это покушение на его права! Кашлянув, он пригладил усы и внушительным тоном, словно выступая на заседании агонтамъенто*, сказал:
- Простите, сеньор Симоун, достойный мой друг, но я должен признаться, что не разделяю вашего мнения.
Ваш проект потребовал бы огромных затрат. Возможно, пришлось бы снести целые деревни.
- И снесем! - холодно возразил Симоун.
- А деньги, чтобы платить рабочим?
- Платить не надо. У нас есть арестанты и каторжники...
- Гм, но их недостаточно, сеньор Симоун!
- Если их недостаточно, пусть все жители деревень, - старики, молодые, дети, - отработают для государства не двухнедельную повинность, а три, четыре, наконец, пять месяцев, к тому же их надо обязать явиться со своим продовольствием и лопатами.
Дон Кустодио испуганно оглянулся, не слышит ли этих слов какой-нибудь индеец. К счастью, из посторонних на палубе находились лишь несколько крестьян да двое рулевых, внимание которых было поглощено коварным фарватером.
- Но, сеньор Симоун...
- Поверьте, дон Кустодио, - сухо продолжал Симоун, - когда мало денег, только так и осуществляются великие замыслы. Так были сооружены пирамиды, озеро Мерида* и римский Колизей. Целые провинции стекались в пустыню, принося с собой запасы лука для пропитания; старики, юноши, дети, подгоняемые плетью надсмотрщика, перетаскивали на своих плечах камни, обтесывали их и укладывали на место. Кое-кто выживал и возвращался в свое селение, остальные погибали в песках пустыни. На смену им шли люди из других провинций, и так все годы, пока длились постройки. А теперь мы ими восхищаемся, ездим в Египет и в Рим, восхваляем фараонов, династию Антонинов...* Поверьте, о погибших не помнят, только сильные личности получают признание потомства. А мертвым так или иначе суждено гнить в земле.
- Но, сеньор Симоуи, подобные меры могут вызвать беспорядки, - заметил дон Кустодио, встревоженный таким оборотом беседы.
- Беспорядки? Ха-ха! Разве египетский народ хоть раз восставал? Разве восставали пленные иудеи против милосердного Тита?* Право, я считал вас более сведущим в истории!
Бесспорно, этот Симоун слишком мнил о себе или попросту был невежей! Сказать в лицо самому дону Кустодио, что он несведущ в истории, - да это хоть кого выведет из себя! И дон Кустодио вспылил:
- Не забывайте, здесь вас окружают не египтяне или иудеи!
- К тому же филиппинцы бунтовали неоднократно, - не очень уверенно прибавил доминиканец. - Вспомните времена, когда их принуждали доставлять лес для постройки судов. Если бы не монахи...
- Те времена отошли в прошлое, - сухо засмеявшись, возразил Симоун. Жители этих островов больше не восстанут, сколько бы их ни обременяли повинностями и налогами... Не вы ли, отец Сальви, - обратился он к худощавому францисканцу, - расхваливали мне дворец в Лос-Баньос*, где нынче отдыхает его превосходительство, и тамошнюю больницу?
Отец Сальви, озадаченный вопросом, поднял голову и взглянул на ювелира.
- Разве не говорили вы, что оба эти здания строили жители деревень, которых согнали туда и заставили работать под плетью надсмотрщика. Вероятно, мост Капризов строился таким же образом! И что ж, разве в этих деревнях были восстания?
- Но они там бывали... прежде, - вставил домвгаиканец, - a ab actu ad posse valet illatio! [По действиям надлежит судить о возможностях! (лат.)]
- Вздор, вздор! - перебил его Симоун, направляясь к трапу, чтобы спуститься в свою каюту. - Отец Сальви верно говорил. И ни к чему тут, отец Сибила, ваша латынь и прочие глупости. А вы, монахи, зачем, если народ может восстать?
И, не слушая протестов и возражений, Симоун стал спускаться по узенькой лестнице, презрительно повторяя:
- Вздор, вздор!
Отец Сибила был бледен: впервые ему, вице-ректору университета, довелось услышать, что он говорит глупости. Дон Кустодио позеленел: ни на одном диспуте он не встречался со столь дерзким противником. Это было уж слишком!
- Американский мулат! - гневно фыркнул оп.
- Английский индеец! - вполголоса подхватил БенСаиб.
- Нет, американский, говорю вам, я-то знаю, - с досадой возразил дон Кустодио. - Мне его превосходительство сам рассказывал. Он познакомился с этим ювелиром в Гаване и, как я подозреваю, получил от него взаймы некую сумму, с помощью которой сделал карьеру. Желая отплатить за услугу, он пригласил этого ювелира сюда, чтобы тот набил себе карманы, продавая бриллианты... возможно, фальшивые. А этот неблагодарный, обобрав наших индейцев, еще хочет... Уф!
И он заключил фразу многозначительным жестом.
Никто не решился поддержать столь крамольные речи.
Конечно, дон Кустодио, если ему так угодно, может ссориться с его превосходительством, другое дело Бен-Саиб, отец Ирене, отец Сальви или оскорбленный отец Сибила.
Никто из них не мог положиться на скромность своих собеседников.
- Видите ли, этот господин американец, вероятно, думает, что имеет дело с краснокожими... Заставлять людей работать из-под палки! И еще говорить об этом на пароходе! Кстати, это ведь он посоветовал послать войска на Каролинские острова и начать поход на Минданао*, который принесет нам только позор и разорение... И он еще предложил свои услуги для постройки крейсера! Но скажите на милость, что может смыслить в морских судах ювелир, как бы он ни был богат и образован?
Все это говорил патетическим тоном дон Кустодио своему соседу Бен-Саибу, оживленно жестикулируя и взглядом ища одобрения у остальных, которые неопределенно покачивали головами. Отец Ирене двусмысленно улыбался, поглаживая свой нос и прикрывая рот рукой.
- Говорю вам, Бен-Саиб, - продолжал дон Кустодпо, тряся писателя за локоть, - все наши беды оттого, что не советуются со старожилами. Услышат о таком вот проекте, где много громких слов и для которого требуется много денег, да-да, весьма кругленькая сумма, и как завороженные сразу его принимают... А все из-за вот этого! - Дон Кустодио сложил пальцы в щепотку и потер ими.
- Есть и такое, есть, - почел своим долгом ответить Бен-Саиб, которому как журналисту полагалось быть осведомленным обо всем.
- Только подумайте, еще до проекта о сооружении порта я представил один оригинальный, простой, удобный, недорогой и вполне осуществимый проект об очистке лагуны от ила, но его не приняли, потому что он не сулил вот этого! - Дон Кустодио снова потер пальцами и, пожимая плечами, обвел присутствующих взглядом, словно спрашивал: "Видана ли такая несправедливость?"
- А можно узнать, в чем суть вашего проекта?
- Просим! Расскажите! - посыпались восклицания, и все подошли ближе, чтобы послушать. Проекты дона Кустодио пользовались такой же славой, как снадобья иных знахарей.
Дон Кустодио, обиженный, что не нашел поддержки в своих выпадах против Симоуна, сперва хотел замкнуться в гордом молчании. "Когда нет опасности, вы требуете, чтобы я говорил, да? А когда дело рискованное, помалкиваете?" - чуть не сорвалось у него с языка. Но ему жалко было упускать такой случай: раз уж его проект все равно не осуществляется, пусть хотя бы о нем узнают и воздадут ему должное.