Солдаты улыбаясь, пили горячий кофе из пластиковых стаканчиков, черпали из котелков гречневую кашу, возбужденно осматривались по сторонам.
Над катером нависала темная корма старого, ветхого фрегата. Перегнувшись через борт, на нас смотрел одноглазый моряк. Его голова была повязана ярким алым платком. В одном ухе блестело на солнце золотое кольцо. Из заросшего рыжей бородой рта торчала короткая деревянная трубка.
— Эй, приятели, откуда вы заявились? Кто вы такие, черт вас раздери? — не выдержал одноглазый моряк.
— Из СНГ, — отозвался один из волонтеров, выбрасывая за борт пустой пластиковый стаканчик.
— Откуда?
— Из союза нищих и голодных, — солдаты рассмеялись.
— Вы буканьеры из Сан-Доминго или со Святого Христофора?
— Со Святого Христофора, — хохотали солдаты.
Сержант протянул мне стакан кофе.
— Спасибо.
— Кашу будешь?
— Нет, спасибо.
Пират плюнул на нос катера.
— Что у вас за корыто? Впервые вижу.
— У испанцев взяли, — отозвался сержант.
— У испанцев? У этих арагонских собак? Никогда не видел таких барок, — пират с наслаждением плюнул на катер.
Я прихлебывал горячий кофе и с любопытством осматривал окрестности.
В гавани находилось, по меньшей мере, около тридцати кораблей и лодок: каравеллы, фрегаты, вытянутые узконосые каноэ. Рядом с нами возвышался самый большой корабль. Власов назвал бы его тридцатипушечным фрегатом. Это на нем, выполняя роль сторожа, курил трубку любознательный одноглазый моряк. С других судов на нас также посматривали с не меньшим любопытством. По близкому берегу прогуливались яркие, колоритные группы людей. Солдаты с горящими глазами рассматривали зевак, толкали друг дружку в бока и приговаривали:
— Нет, ты посмотри-посмотри. Видал, да?
— Нет, а ты посмотри на того пижона…
— Вот это платье! Вот это костюм!
— Какие женщины!
— Где женщины?
— Нет, какие крали… Здесь имеется все для нормальной жизни…
Хохот…
Вдоль берега прогуливались пары. Мужчины были одеты в разноцветные камзолы. Красочные перевязи перекинуты через плечи, на них болтались кривые абордажные сабли, длинные шпаги. Из-за шелковых поясов торчали кремневые громоздкие пистоли. Головы венчали широкополые шляпы с золотыми, украшенными драгоценными каменьями пряжками. На шляпах раскачивались страусиные перья всех цветов радуги. Смешные короткие панталоны и чулки всевозможных оттенков. Из-за голенищ высоких ботфортов с широкими отворотами выглядывали витые рукоятки охотничьих ножей и трофейных испанских стилетов.
Дамы были облачены в длинные шелковые платья, в основном темно-красных, голубых и зеленых тонов. Их головы украшали симпатичные соломенные шляпки с бумажными цветами.
До нас доносились хриплые выкрики торговцев рыбы, вяленой свинины, говядины, звонкие голоса разносчиков воды и вина. Крики и смех: мужской, женский, детский… Калейдоскоп ярких красок, голосов, одежд… Было на что посмотреть и чему удивляться.
От пологого пляжа берег постепенно поднимался, обрастая деревянными складами, магазинами, тавернами, домиками и гостиными. Жилые дома с выбеленными стенами были увиты плющом и виноградными лозами. Желтая песочная дорога вилась среди домов, уводя выше, к темнеющим на вершине остова зубчатым стенам небольшой крепости, над которой развевался на ветру флаг, украшенный французскими лилиями.
Кроме крепости, вершину острова занимали фруктовые сады, среди которых белели постройки богатых горожан. Там же, под безопасной сенью крепостной стены, располагался дворец губернатора.
Я налил в стакан новую порцию кофе. Толпа на берегу становилась гуще, тыкала в нас пальцами, что-то насмешливо кричала. Сержант встал на носу катера, возле пулеметной турели. Сузив глаза, он изучал берег, перекатывая во рту погасший бычок. Я приблизился к нему.
— А где капитан?
— Какой капитан? — сержант сплюнул бычок за борт.
— Власов.
— Он полковник, — ответил сержант.
— Где полковник? — вздохнув спросил я.
— На берегу.
— Один?
— Нет, с ним Кирилл и Батыгин.
— И что он задумал?
Сержант передернул плечами.
— Откуда мне знать, что у него на уме? Мне он не докладывает… Решил нанести визит вежливости к губернатору. Смотри, какая штучка, она на меня смотрит. — Сержант расправил плечи и оглянулся на меня. — Мне здесь нравится.