Оноре оправдывался, корчась от боли:
– Я хотел прекратить страдание.
– Слабак!– ругнулся навигатор и влил тому в рот полбутылки рома.
Боцман, как бывший священник, восхваляя капитана, упоминал выходцев из ада со знанием дела:
– Мсье Вормс, словно Форкалор, сорок первый дух Преисподней, топит людей и военные суда! Обладает властью над ветром и морем! С ним можно плыть отнимать сокровища у казначея Дьявола Мельхома!
– Полных нам парусов и сухого пороха далее и всегда!– прогремел в ответ капитан.
Команда ответила одобрительным рёвом.
Далее Вормс отдавал приказы боцману:
– Мертвяков за борт, галереи вдоль бортов кубрика для заделывания фальшборта не трогать, пойдём в порт сцеплёнными кораблями, дабы не было у англичан соблазна удрать. Хотя я сам на всякий случай встану у штурвала второго судна. Боцман, найди людей для починки порванного паруса.
К штурвалу «Морской Звезды» подошёл помощник Габриеля де Алларда – Эльзеар Лафоре. И Аллард отправился спать.
Лежал в гамаке и слушал ритмичный танец игривых волн под аккомпанемент ветра. От матросов несло запахом немытых тел и перегаром.
С соседнего гамака канонир Бертран узнавал:
– На суше куда-нибудь планируешь?
– Ага, в запой.
Приятель хихикнул и затих, видимо, уснул от усталости.
Габриель долго не мог уснуть, слушая крики и стоны раненых. Вспоминалась последняя поездка во Францию, крики матери, когда она увидела, как он обнимает Водо Варнье: «Я не хочу тебя видеть! Содомит проклятый! Ты мне не сын!» Как он мог объяснить, что долгими месяцами плаванья без женщин лучший друг может стать ещё и объектом наваждения? Как он мог объяснить, что на острове Гваделупа так мало женщин, что все хорошенькие уже заняты, а довольствоваться старыми или неказистыми он не хочет?
В трюме ночью многие женщины храпели. Гарсанда всхлипнула.
Женщина, с волосами цвета осенней травы, её возраста, сонно поинтересовалась:
– Чего ревёшь?
– Меня выгнали из монастыря.
– Но Бога у тебя не отняли. Он везде. Молись, если хочешь, тебе этого никто не запретит.
Сзади другая женщина ехидно заметила:
– Радоваться должна, что из монастыря вырвалась! Представляю, как там было скучно…
– Нас отдадут толпе пират…– продолжала нагнетать обстановку бывшая монашка.
Сзади брюнетка радостно заметила:
– Вот и хорошо! Пираты – любители праздника жизни.
Блондинка представилась:
– Меня зовут Аделаида Шалли.
– Я – Гарсанда Фази.
Сзади пугали:
– А меня зовут Корали Пуазон, и я соответствую своей ядовитой фамилии. Будешь мешать спать и всё время ныть – не ходи вдоль бортов, не то сброшу в море.
Возле Аделаиды заворочался небольшой комочек плоти с русыми волосами, тихим голоском заговорил:
– Мама, а мы скоро приедем на остров?
– Спи, Артрада, ещё плыть и плыть…– гладила пятилетнюю дочь Аделаида.
Гарсанда, наконец, уснула. Снилось, что она – весна в одеждах из лиан, цветов и листьев. Все деревья в лесу ожили, превратившись в мужчин, и тянули к ней ветви-руки. Она жадно прильнула к самому могучему и красивому. Он оплёл её своими ветвями, и они слились в поцелуе. Ветер стал дуть, раскачивая деревья, стараясь вырвать её из объятий возлюбленного. И Гарсанда с криком проснулась. Села, оглядываясь. Придя в себя, заплакала.
Корали, Гарсанда узнала её по голосу, злобно пнула её, обругав:
– У, плакса.
Аделаида склонилась, узнавая:
– Снилось что-нибудь плохое? Расскажи. Сон – это кодированный шифр с небес, а, может, и из космоса…Моя бабка занималась онейромантией – толкованием снов, она и меня научила…
– Церковь этого не одобряет,– пролепетала Гарсанда.
Аделаида настаивала:
– Тогда почему сны сбываются? Кто их приносит нам ночью?
– Выходит, мы уже жили когда-то, раз можем предугадывать события. Иначе, как можно видеть то, чего ещё не случилось?
– Или нам показывают сны ангелы-хранители…
– Я видела, будто меня обняло дерево…и поцеловало, а ветер пытался нас разъединить.
– Сидеть на дереве во сне означает – во всём ждёт счастье. Но это счастье кто-то попытается отнять, об этом говорит ветер.
Аделаида не была красавицей, но её лицо было свежо и миловидно.
Осуждённых женщин вывели на палубу прогуляться. Экипаж оценивал пассажирок, прибегая к нецензурным выражениям. Это публичное осуждение нисколько не заботило падших женщин, это их забавляло. Корали и её подружка худышка шатенка Бланш Друли забрали юбки и показали самым неуёмным словесным хулиганам голый зад.
Капитан разрешил команде: