В трюм ввалились матросы, стали хватать женщин.
Они радостно предупреждали:
– И никаких ваших тряпок не надо! Мы не во Франции, чтобы насухо вытирать влагалище и посыпать присыпкой! Здесь законы диктуем мы!
Один матрос подбежал к Гарсанде.
Ей хотелось вжаться в пол, она молила:
– Уходите. Прошу вас – уходите.
Но мужчина схватил её за капюшон и потащил в кубрик для матросов.
Гарсанда сопротивлялась и её били.
Во всех углах кубрика копошились тела, соединённые в интиме. Мужчины пыхтели, женщины стонали или молчали, стиснув губы.
И только Гарсанда кричала, ругаясь:
– Скоты! Ненавижу!
Несколько матросов навалилось на неё, сдерживая. Кто-то сзади задрал юбки и под её рыдания проник в лоно.
В последующие дни её не трогали: никому неохота было с ней воевать, находились же охочие до секса женщины, да и пыл у мужчин поубавился. Затем она порезала палец и смочила кровью белую тряпку, при домогательствах показывала тряпицу и говорила, что сильно кровавит. Мужики плевались и шли к другим.
Как-то днём, когда пассажирки гуляли по палубе, одну из женщин схватили матросы и потащили к борту.
– Эй, вы что творите?– прикрикнули некоторые неравнодушные.
– Эта сука наградила нас гонореей,– отвечали матросы,– Капитан нам разрешил избавиться от больной. Одной больше, одной меньше…Скажем – по дороге окочурилась.
И орущую больную гонореей сбросили в море.
Гарсанда хотела броситься за ней, но матросы поймали её у борта. И она видела, как человеческое существо ещё некоторое время боролось за жизнь, билось о волны, барахталось. Но вскоре море поглотило женское тело.
– Пусть прыгает, если хочет,– сказал про Гарсанду один из матросов,– Никто её спасать не будет. Эта истеричка всем надоела.
Но её всё же швырнули в толпу пассажирок, подальше от борта.
Аделаида советовала подруге, обняв ту:
–Не надо злить матросов. Вдали от берега они становятся злее.
Капитан кричал матросам:
– Эту бешенную монашку затащите опять на гауптвахту! Пусть ещё пяток дней посидит, подумает.
12 июня. Лебёдка подняла якорь. Пираты скинули трап, и сошли на берег на острове Гваделупа в порту возле форта Святого Шарля близ города Басс-Терр.
Молочайные манципеловые деревья, ксерофитные кустарники, пальма арека, густые ветви гигантских сейб – всё это радостно превозносило в жизнь зелень.
Вулкан Суфриер возвышался в дали.
– Вот они наши Эдемские рощи,– мечтательно протянул Бертран Берд.
– Кущи, что надо,– поддакнул толстяк Эльзеар,– Даже портовые шлюхи кажутся милыми, как никогда.
– Сексуальный голод,– согласился канонир.
При дележе сокровищ на днях некоторая часть команды передралась. Досталось даже громиле боцману, ему выбили передние зубы.
Он заглядывал в глаза Габриеля и канючил:
– Мы давно перестали обнимать друг друга, а теперь ещё и мои зубы…Ты совсем меня разлюбишь.
– Отстань, Водо, я хочу напиться. На корабле я всё время держал штурвал!
Над Водо потешался Эльзеар:
– Организм боцмана решил, что зубы и волосы – это лишнее, и избавился от них!
Тот лишь сплюнул и сбежал с трапа, побрёл к трактиру.
Двое матросов вытащили на пристань безногого Оноре Лотито.
А цыганка, глядя на инвалида, возьми да и скажи:
– Вижу: жизнь у тебя будет долгая.
Парень заплакал.
Капитан цыкнул на гадалку:
– Что б тебя, ведьма!
Та юркнула в толпу.
Вормс утешал пострадавшего:
– Оноре, зато ты получишь 500 реалов за правую ногу и 400 реалов за левую ногу компенсации.
Капитана встретил мэр, они переговорили.
И главарь крикнул команде:
– Ребята, у меня хорошая новость!
– Виски бесплатно наливают в баре?– шутил Габриель.
– Король выслал к нам целый корабль с женщинами лёгкого поведения!
Канонир встрепенулся:
– Неожиданно приятное известие! Столько доступных женщин сразу!
Но нашлись и такие, которые махнули рукой, Водо, например:
– Нам-то они зачем?
Вормс напомнил ему и остальным:
– Предназначение женщин не только ублажать мужчин, но и рожать детей.
– Самый разумный довод,– кивнул Эльзеар,– Давно хотел жениться.
Предводитель этой команды продолжал:
– И кто не хочет – может не идти развлекаться с женщинами. Дело-то добровольное.
– Короли действуют согласно указаниям богов свыше,– заявил толстяк.
14 июня. Берег острова Гваделупа приближался. Издали он был похож на бабочку – две почти равные части острова соединялись посредине.
При свете луны летучие рыбы всех мастей красиво взлетали над волнами.
Онорина говорила подругам: