— Там живут ужасные чудовища. — Пондер, стоящий рядом с Флинксом, морщил нос — из бездны поднималось зловоние. Тил и несколько охотников со своими фуркотами не рискнули спуститься даже сюда. — Нужно уходить.
Внизу стремительно промелькнула огромная тень, едва различимая на черном фоне бездны. Флинкс вздрогнул и без сожаления последовал за Пондером наверх, к свету.
Флинкс на планете джунглей
▼▼▼
Глава двадцать первая
Прошли два месяца и неделя, а а-анны так и не появились. Через шаттл Флинкс поддерживал связь с «Учителем» и знал, что рептилоиды все еще поблизости, ждут, когда у него кончится терпение и он попробует вернуться.
А-анны не вывели из строя коммуникатор шаттла; это наводило на мысль, что они подкарауливают Флинкса на орбите. Хотя нельзя исключать и того, что они все же проникли на борт шаттла и вывели из строя двигатель, не тронув ничего другого. В этом случае Флинкс не сможет покинуть планету и окажется полностью в их власти.
Если он решит надолго задержаться здесь, то надо будет непременно кое-что забрать с шаттла: продукты, без которых приходится тяжеловато; оружие; и нужно перезарядить путевод и коммуникатор. Здешняя пища и вкусна, и питательна, но Флинкс ужасно соскучился по привычной еде.
Я — пленник своего мира, думал он, даже если под этим словом подразумевается только то, что я вожу с собой.
Вместе с ним к шаттлу согласились отправиться Енох, Тил и еще двое охотников, все со своими фуркотами.
— Не думаю, что а-анны подстерегают меня в засаде, — сказал он по пути сквозь джунгли. Пип кружила над головами путников, не оставляя без внимания ни один плод или цветок. — На шаттлах мало места, они не приспособлены для длительного пребывания пассажиров.
— А разве нелюди не могут разбить лагерь рядом со своей небесной лодкой? — спросил Енох.
Флинкс улыбнулся:
— Если предположить, что те нелюди, которые захватили нас с Тил, добрались до своей небесной лодки и благополучно взлетели, то они наверняка поделились своим опытом с товарищами. Не думаю, что найдется много желающих провести долгое время на вашей планете. — Он согнулся, чтобы пройти под низко висящей лианой. — Кроме того, зачем им вообще хлопоты с лагерем? А-анны понимают, что мне не улететь отсюда без их позволения. Все, что им нужно, — это дождаться моего прихода. — Он похлопал себя по поясу выживания. — Уверен, что именно поэтому они не тронули коммуникатор на моем шаттле. Как я сдамся, если не смогу разговаривать с ними?
— Ты что, собираешься сдаваться, Флинкс? — Тил без малейших усилий поспевала за ним.
— Нет, — ответил он. — Ни в коем случае.
— Тогда какие у тебя планы?
— Выжить. Наберусь терпения и буду ждать. — Он обнял ее за плечи и улыбнулся, поймав косой взгляд. — Совсем неплохая перспектива — провести это время в компании друзей. — Он махнул рукой в сторону обступившего их со всех сторон леса. — Вокруг так много нового, неизвестного.
— Для невежд — да, — проворчал Енох.
— А я и есть невежда. Поэтому мне остается лишь рассчитывать на то, что опытные, знающие люди — такие, как ты — просветят меня.
Енох попытался скрыть, что польщен, но это ему не удалось.
Это была чудесная прогулка; долгое время ни один хищник не тревожил путников. Ничего удивительного, если учесть, что на этот раз Флинкса сопровождали бывалые взрослые охотники, а фуркоты прикрывали их со всех сторон.
Обходя опасные растения и легко обнаруживая гиблые места, они уверенно следовали путем, намеченным путеводом Флинкса. Поначалу охотники, несмотря на заверения Тил, скептически отнеслись к этому компактному и надежному устройству, но потом оценили его по достоинству. Все по очереди вертели прибор в руках и даже поглаживали, как будто надеясь, что «магия» путевода передастся тому, кто держит его в руках. Что касается фуркотов, то они презрительно фыркали при виде него, предпочитая доверять собственным инстинктам и хорошо развитому чувству направления.
Зверь имел мертвенно-бледное шаровидное туловище, от которого отходили шесть трехметровых конечностей. Он напал совсем недалеко от стоянки шаттла, напал с нелепым, даже показавшимся Флинксу смешным визгом. Но юноше стало отнюдь не смешно при виде пасти, усаженной зазубренными клыками.