— Но ни один из чемоданов не открывали и не просвечивали, — уточнил Джек Ронделл.
— Конечно, не открывали. Пассажиры этого не любят. Требуются ключи, разрешение.
— Их все равно пришлось бы открывать в Лондоне, — вставил Хесс. — Чтобы пройти через таможню.
— Это совсем другое, — ответил Баумберг. — Таможня — государственное учреждение. Если они говорят: «Откройте чемодан», вы его открываете. Мы — частная авиакомпания. Мы не имеем дело с гражданами нашей страны или иностранцами. Для нас все — пассажиры. Человеческая психология…
— Профессор Баумберг! — взорвался Хесс. — Пора бы вам понять, что нас не интересует ваше толкование человеческой психологии!
Джек Ронделл с легким недоумением посмотрел на Хесса, улыбнулся.
— Думаю, мы можем поблагодарить вас, мистер Баумберг. Теперь мы знаем наверняка, что самолет взорвали и бомбу, с большой степенью вероятности, подложили в задний правый грузовой отсек в Бостоне. Наши эксперты склоняются к тому, что в качестве взрывного материала использован динамит, в каком количестве, пока сказать не могу, подрыв которого осуществлен сразу после взлета посредством радиосигнала, то ли из салона самолета, то ли с земли.
— Так ли это? — спросил Флинн.
— Да, инспектор. Это наша рабочая версия. Бомба с часовым устройством не могла бы взорваться через минуту после расчетного времени взлета. Сколько самолетов вылетают вовремя? Вероятность задержки слишком велика, особенно в это время года, в конце зимы, так что бомбой с заранее установленным часовым механизмом можно взорвать пустой самолет, стоящий на летном поле.
— Понятно, — кивнул Флинн.
— Далее, мы склоняемся к тому, что самолет взорвали с земли, а не из салона. Допустим, вы пассажир, в кармане у вас радиопередатчик, который взорвет и вас, и самолет. Нажмете вы кнопку сразу после взлета?
— Я бы сначала выпил чашку чая, — ответил Флинн.
— А вот человек, оставшийся на земле, должен подорвать бомбу сразу, пока самолет находится в пределах радиуса действия радиопередатчика.
— И каков радиус действия этой игрушки? — спросил Флинн.
— Игрушки! — возмущенно воскликнул Хесс.
— Порядка семи миль.
— Я думаю, мы можем утверждать, что у пассажиров радиопередатчиков не было, — вставил Баумберг. — Их не удалось бы пронести незамеченными.
— Радиопередатчик можно замаскировать, — ответили ему. — К примеру, под слуховой аппарат.
— Ясно, — сник Баумберг.
— То есть вы говорите, что самолет взорвал человек, находящийся в аэропорту, наблюдающий за его взлетом через окно?
— Все это умозаключения, инспектор, — ответил Ронделл. — Мы склоняемся к тому, что произошло все именно так.
— Но ведь в три часа ночи народу в аэропорту немного?
— Немного, — согласился Рансей. — Но кто-то есть.
— Инспектор, если бы вы поддерживали с нами более тесный контакт, то уже знали бы, что мы опрашиваем сотрудников аэропорта, которые работали прошлой ночью, не видели ли они кого, кто вел бы себя странно или подозрительно.
— Пока ничего?
— Пока ничего.
— Почему мы все это ему говорим? — спросил Хесс Ронделла. — Этот сукин сын только и делает, что ездит за город полюбоваться хорошей погодой да наведывается в кабаки.
— Потому что, — Ронделл улыбнулся Флинну одними губами. — Потому что теперь инспектор намерен активно нам помогать. Не так ли, инспектор?
— Да. «Когда констеблеву работу надо делать, от самого констебля проку нет». Правильно я процитировал эту фразу? Вряд ли. Надо обязательно заглянуть в первоисточник.
Глава 14
— Мне нравится Натан Баумберг. — Флинн сидел перед столом чисто выбритого, причесанного, отутюженного Пола Киркмана в его кабинете в отделе обслуживания пассажиров «Зефир эйруэйз». — Но я не понимаю, почему он принимает все это так близко к сердцу.
Киркман покачал головой.
— Натан — отличный парень. Очень совестливый. Прекрасно знает свое дело. И хороший друг. Но вы правы. Он очень нервничает. Боится, что ответственность за взрыв возложат на него.
— А такое возможно?
— Ни в коем разе. Самолет подготовили к рейсу как должно. Но какой-то псих подложил бомбу.
— Похоже на то.
— У меня, между прочим, те же мысли. Если я где-то дал маху, позволил психу пронести бомбу на борт самолета, меня уволят. Но моя жизнь на этом не закончится. В мире полным-полно психов. И мы не можем опознать их всех и взять под контроль.
— Психи зачастую выглядят и ведут себя как обычные люди, — кивнул Флинн. — Это — одна из составляющих их безумия.