Флинн поднял чашку, чтобы допить последние капли.
— Картрайт — частная школа. — Дженни обмякла у него на руках, ни брошь с рубином и бриллиантом, ни разговоры об украденной скрипке не помешали ей заснуть в три часа ночи. — Что у вас там происходит, никого не касается. Бостонская полиция не имеет права вмешиваться, если только ее об этом не попросят. Насколько мне известно.
Чашка разлетелась вдребезги в его руке.
Тело Дженни напряглось.
Кухонный стол надвинулся на него.
За занавесками Элсбет на окне что-то вспыхнуло.
Потом грохнуло.
По запястью Флинна потекла кровь.
В дверях вскрикнул Тодд.
Мгновением позже все стояли у окна в темной столовой.
Лунный свет отражался от поверхности залива.
В небе над заливом желтое пламя вырывалось из огромного серебристого комка, падающего вниз.
На мгновение Флинн вернулся в юность, в объятый пожаром Мюнхен, стал таким же маленьким, как его дети.
Разнообразные предметы: багаж, кресла, люди, дождем сыпались с неба, исчезая в воде.
Несмотря на то что он тысячу раз слышал рев взлетающего самолета, Флинн помнил, что этот, который взорвался, только-только покинул взлетную полосу.
— Взорвался самолет, — объяснил он детям. — Все в порядке. — Вместе с детьми он глядел в окно. — Просто взорвался самолет.
Он подхватил Дженни на руки.
Дети должны знать, что они видят.
Горящие, умирающие люди падали с неба.
— Все в порядке, парни, — повторял он.
Сам самолет рухнул в залив тремя огромными кусками, подняв столбы брызг, засверкавшие в лунном свете.
В месте падения самого большого обломка над водой поднялось облако пара.
Держа Дженни, он попытался обнять сыновей. Как ни странно, ему это удалось: Дженни обвила руками его шею.
Он чувствовал, как обоих мальчиков бьет дрожь.
И только тут Флинн услышал доносящиеся сверху крики Элсбет на иврите: что происходит, что происходит, молитвы, тоже на иврите — реакция на войну на Среднем Востоке, которую ей случилось пережить.
— Все нормально, Элсбет! — крикнул он, почему-то по-немецки. — Просто авиакатастрофа!
Он услышал, как заплакал младенец, Джефф.
Глава 2
— А что в коробке из-под обуви, па?
Коробку он положил на стол в столовой, рядом с кофейной чашкой, не решившись оставить ее где-нибудь еще.
— Даже у такого идеального отца, как я, — Флинн разбивал ножом скорлупу сваренного вкрутую яйца, — который старается честно отвечать на все вопросы своих детей, бывают моменты, пусть и очень редкие, когда честно ответить ну никак нельзя, а лгать и увиливать ну никак не хочется.
— Понятно, — кивнул Тодд, — но что же в коробке?
— На данный момент могу предложить лишь достаточно грубый ответ: не твое дело.
— Ты не собираешься сказать нам, что в коробке? — спросил Рэнди.
— Не собираюсь.
С другой стороны тарелки Флинна лежал утренний выпуск «Бостон стар». О взрыве в газете не упоминалось. Катастрофа произошла уже после того, как номер ушел в печать.
Жаль, подумал Флинн, факты, изложенные черным по белому, могли бы успокоить его семейство.
Лица у Рэнди и Тодда осунулись, они ничего не хотели есть.
По лицу Дженни чувствовалось, что ей хочется поплакать. Слезы уже несколько раз начинали катиться из ее глаз, пока Элсбет не сказала ей, что с этим надо кончать.
Девятилетний Уинни сладко проспал всю ночь.
— Вам не повезло, — сказал Флинн близнецам и Дженни. — Ужасно видеть катастрофу, зная, что ты ничем не можешь помочь.
Едва рассвело, Флинн через дверь кухни вышел во двор.
Кроме Уинни и младенца, до утра никто не сомкнул глаз. До завтрака время тянулось очень медленно.
Флинн посидел с детьми.
Осмотрел окно в кухне, из которого вылетело стекло.
Маленькие суденышки, катера полиции, пожарного департамента, береговой охраны бороздили бухту, вылавливая все, что плавало на поверхности. Взрыв произошел в воздухе: большая часть вещественных улик ушла под воду.
Около забора, отделяющего двор от берега, Флинн нашел руку, аккуратно отрезанную по запястью. На бетонной отмостке. Три или четыре капельки крови темнели на бетоне. Очевидно, они вылетели из сосудов при ударе руки о бетон.
Мягкая, белая, крупная рука.
Флинн предположил, что принадлежала она мужчине средних лет, белому, скорее всего какому-нибудь чиновнику: мозолей на ладонях нет, ногти чистые, ухоженные.
Кольца на руке не было.
— Не следовало тебе рассыпаться, Чарли, — пробормотал Флинн. Обошел двор, каменистый берег, внимательно оглядел крышу, дабы убедиться, что других кусков человеческого тела, которые могли бы напугать его детей, поблизости нет.