— Я слышал, Тодд или Рэнди, уж не знаю, кто из них….
— Обычно про них говорят Или-Тодд-Или-Рэнди. Официально, по школьным документам, они проходят как близнецы Флинн.
— …упомянул, что у вас ферма в Ирландии…
«Форд» свернул в длинный тоннель, ведущий к аэропорту.
Флинн подождал, пока они вновь не выбрались на свет божий.
— Детектив из тебя не получится. Все эти месяцы работаешь со мной от звонка до звонка и так и не понял, что я беру взятки.
Гроувер показал свою бляху мужчине, сидящему в будке у полосы, маркированной словами «ТОЛЬКО ДЛЯ СЛУЖЕБНЫХ АВТОМОБИЛЕЙ».
— И еще, — Гроувер поднял стекло. — Почему вы — инспектор, почему мы сидим на Крейджи-Лейн, в Олд-Рекордс-Билдинг? Почему нас не разместили в одном из участков или в управлении, как остальных?
— Тут два вопроса. Но ответ на них один и тот же.
Зажужжало радио.
Флинн снял микрофон с крюка.
— Доброе утро.
— Эдди Д'Эзопо, Френк, — послышался голос комиссара.
— Вам я уже говорил «доброе утро».
— Френк, по радио передали, что среди пассажиров самолета был судья Чарлз Флеминг.
— Правда?
— Федеральный судья, Френк.
— Но все-таки не член Верховного суда, не так ли?
— Важная персона, Френк.
— Политический выдвиженец?
— Именно так. Назначен лично президентом. Еще одна знаменитость — Дэрил Коновер.
— Актер?
— Да. Играет Гамлета в Колониальном театре. Правда, уже отыгрался. Никому не известно, что он делал на борту самолета, вылетевшего в Лондон в три часа ночи.
— Гамлет принял решение. Чего Уильям, конечно же, не хотел.
— Пока все, Френк. Будем на связи, я или капитан Рейган.
— Чао.
Френк вернул микрофон на крюк.
— Разве так можно говорить с комиссаром, — Гроувер покачал головой. — «Чао». Господи.
Дорогу, ведущую к терминалу «Зефир эйруэйз» забили фургоны телевизионных компаний, автомобили прессы, автомобили зевак, автомобили тех, кто хотел улететь. Их не пропускал полицейский кордон.
— Я поговорил с комиссаром о тебе, Гроувер.
Гроувер молчал, вцепившись в руль остановившегося «Форда».
— Я спросил, не думает ли он, что тебя пора повысить.
Медленно Гроувер повернулся к Флинну, встретился с ним взглядом.
— Правда?
— Конечно. Неужели ты думаешь, что я мог упустить такую возможность? — Флинн пошуровал под приборным щитком. — Почему ты не включишь эту чертову сирену? Или ты думаешь, что мы можем простоять здесь целый день?
Глава 5
В конференц-зале «Зефир эйруэйз» его встретили слишком уж яркий свет и жара. Несмотря на то что в огромные, от пола до потолка, от стены до стены, окна, выходящие на летное поле, светило солнце, горели все флюоресцентные лампы. Белые стены украшали картонные модели авиалайнеров. По борту каждого тянулась надпись «ЗЕФИР ЭЙРУЭЙЗ».
Середину конференц-зала занимал огромный, в форме эллипса, из полированного дерева, стол. Размерами он мог сойти за посадочную полосу.
Около стола стоял мольберт с большим плакатом, на котором красовался «Боинг-707».
В конференц-зале собралось человек пятнадцать мужчин. Практически все сняли пиджаки и распустили узел галстука, многие пили кофе из бумажных стаканчиков. Возрастом они разнились, от двадцати пяти до сорока пяти, но выглядели одинаково: широкие плечи, узкая талия, накачанные мышцы, короткая стрижка, квадратные челюсти.
По терминологии Флинна, фибби и каки.
Один из них, решительного вида, сидел у стола, положив одну ногу на стул, в окружении более молодых коллег.
— Флинн, — представился ему Флинн.
— Местная полиция?
— Да.
Мужчина пренебрежительно фыркнул.
— Тебе следовало прибыть сюда вовремя. Чем ты занимался, подыскивал себе ботинки?
Флинн попытался передать ему коробку из-под обуви.
Мужчина на нее даже не посмотрел, зато пронзил Флинна яростным взглядом.
— Послушай, Флинн, от местных лопухов нам ничего не нужно, кроме минимального содействия. Подай-принеси. И если вас просят встретить самолет в десять часов и двадцать минут, его должно встречать именно в указанное время!
Искоса глянув на Гроувера, Флинн увидел, что тот побледнел. По мнению сержанта, фибби использовал наиболее эффективный способ воздействия.
— Давай установим несколько основных правил, — продолжал мужчина. — Первое, в любой момент ты находишься у нас под рукой. Второе, ты не путаешься под ногами, делаешь только то, что тебе велено и когда велено. Третье, ты следишь за тем, чтобы управление бостонской полиции обеспечивало нас тем, что нам требуется, в тот самый момент, когда мы это затребовали. Четвертое, никого из полиции ты к нам и близко не подпускаешь. Мы не хотим, чтобы местные рвались в герои этого расследования. Пятое, ты не подпускаешь к нам репортеров, как местных, так и приезжих, пока у нас не возникнет желания пообщаться с ними. Это ясно?