Я стала целовать его лицо, спускаясь ниже, ниже, приложилась губами к пульсирующему теплу. Вдохнула аромат его кожи, и все это смешалось с запахом деревьев и травы, далеким запахом воды и летнего воздуха. От него шел запах открытых саванн, будто лето просочилось в его поры и придало ему сладость и благоухание тепла.
Голос Никки стал хриплым от сдавленного желания.
— Твоя сила смешалась с жаром и сексом.
От прикосновения языка к шее он задрожал, и эта дрожь вот так рядом с моими губами, рядом с пляшущей под кожей жилкой перебросила во мне переключатель с секса на кровь. Мне пришлось с усилием отодвинуться от этой горячей и сладкой крови.
— Да, — выдохнула я.
— А теперь я ощущаю твой голод. Ты хочешь утолить его мною.
— Я хочу добиться секса, Никки.
— Почему тогда не проснулся мой зверь навстречу твоему? Почему я не ответил голодом на твой голод? Почему у меня ощущение, будто я — добыча?
Вопросы — один другого лучше. Они заставили меня задуматься, а это помогло отодвинуть порыв насытиться настолько, что я нашла в себе силы сказать:
— Не знаю.
Ardeur обычно нельзя было так легко превратить в жажду крови. Он уж как просыпался, так и оставался активным, а сегодня — нет. Сегодня мне приходилось отвлекать мысли от этой горячей влаги под кожей. Если я разорву ему глотку, это будет как любая другая агрессия — Мику это не спасет. Джейкоб только глянет на своего мертвого льва — и я потеряю своего леопарда.
Эта мысль помогла мне задуматься о его вопросах и о том, как превратить эту жажду крови и мяса обратно в секс. Но мне нужно на чем-то напитаться, а это значит, что по крайней мере Натэниел и Дамиан знают о моей травме. Именно их я больше всего истощаю, когда залечиваю раны. Видно, Сайлас хорошо мне врезал, если мне так необходимо питание. Жан-Клод научил Натэниела и Дамиана, как питать ardeur и посылать мне энергию. Они, как любой хороший слуга вампира, умеют питаться, пока я скрываюсь. Это одна из главных причин, зачем нужен слуга вампиру любого рода. Но если они и собрали энергию, то ко мне она не пришла. Если барьер Эллен может сдержать энергию леопарда моего зова и моего слуги-вампира, то она умеет больше, чем мне хотелось бы. Но еще это значило, что мне не поднять для них зомби, не напитавшись сперва. Слишком много энергии я потратила, залечивая последствия удара Сайласа. Вот блин.
Я лизнула пульс на горле, мое дыхание прочертило прерывистый пунктир на коже Никки. Пришлось заставлять себя не всадить зубы в мякоть кожи, и непонятно было, сколько еще я смогу сопротивляться желанию, которое меня жгло. В конце концов, если не получится восстановить самообладание, тогда возьму плоть и кровь — уж раз не получается переключить голод на секс.
Он шевельнулся у меня в руках, припал ртом к губам, поцеловал меня — и этого хватило, чтобы снова перебросить выключатель. Никки вдруг стал в моих руках теплым и доступным, а всем видам голода было плевать, какой из них насытят, лишь бы насытили какой-нибудь.
— Какого хрена вы тут делаете? — заорал голос Джейкоба снаружи.
Распахнулась дверь в сарай, и в проеме показался Джейкоб в лунном свете, а за ним, черным силуэтом — кто-то пониже. Джейкоб наставлял на меня пистолет — но мы с Никки были так близко друг к другу, что не на меня, а на нас.
— Отвали от нее, Никки!
Я притянула Ника к себе, и он обнял меня и приподнял так, что мы теперь оба стояли на коленях. Никки нагнулся меня поцеловать, но Джейкоб оказался рядом, и его злость перекатывалась через нас как почти видимая волна.
— Не смей!
Я посмотрела на Никки — и он стал целовать меня, спускаясь от лица к шее, а на Джейкоба даже не взглянул.
— Он не владеет собой, — сказал второй пришедший женским голосом. Это их колдунья Эллен?
— Чушь!
Никки как раз дошел до изгиба шеи, и мне трудно стало сосредоточиться. Я отодвинула его лицо:
— Не могу думать, пока ты это делаешь.
— А думать и не надо.
— Ее сила взывает к нему, как взывает она и к тебе, Рекс.
Голос Эллен звучал распевно и отстраненно — так бывает у экстрасенсов, когда они чуют что-то не от мира сего. Я поняла, что чует она меня, но впервые не смогла сама почувствовать. Чувствовала только тяжесть и тепло мужчины надо мной, у меня в объятиях.
— Ко мне она не взывает, — ответил Джейкоб.
Я посмотрела на него — и вдруг почувствовала связь между львом, который меня касался, и другим, который стоял в дверях. Джейкоб — их предводитель, и это в сообществах противоестественных созданий значит больше, чем в обществе людей. Джейкоб делил с Никки свою силу, своего зверя. Я в этот момент поняла, что это он сделал из Никки оборотня. Он был для младшего льва создателем, альфой и омегой, началом и концом.