У них в глазах побежали полосы — точь-в-точь как по экрану телевизора, отстроенного от станции, или пытающегося вывести на экран сразу два канала.
— Успокойте меня, скажите, что принесли с собой соль, — сказала я тихим ровным голосом.
— Беннингтон не дал бы нам ее принести, потому что соль предназначена для укладывания зомби обратно в могилу, а этого он для своей жены не хотел.
— Класс, — сказала я и очень осторожно опустилась на землю, не сводя глаз с зомби — как на ковре в дзюдо.
Никогда не отводи глаз от противника — он может напасть.
Опустившись на колени, я нащупала в могильной земле нож, на котором еще была кровь Сайласа. Соль — это было бы хорошо, но есть сталь, земля и сила. Этого должно хватить — потому что должно. Другого выхода нет.
Я медленно, рассчитанными движениями, встала и позвала свою мощь некроманта. Позвала способом, которым не звала никогда раньше. Мне нужно было воспользоваться ею против теней у них в глазах, теней, которые обещали мне силу, славу, завоевания. Позволь нам остаться, шептали они, позволь нам остаться, и мы положим мир к твоим ногам. Мелькнула перед глазами картина мира, где мертвые ходят и двигаются по моей воле, но я знала ей цену. Видела эту цену у них в глазах. Мертвых анимировала я, но не я наполнила их глаза этой темной мощью — или все-таки я? Как-то это было связано с тем, что они жрали человеческое мясо без поставленного круга силы, и я теперь вспомнила третью причину для установки крута силы перед подъемом мертвеца: он сдерживает сущности снаружи. Не пускает тени.
Я слишком возгордилась и сейчас вознесла молитву о прощении мне этого греха, и я о нем от всей души сожалела. А что я убила Беннингтона — это меня не беспокоило.
— Сталью, силой и кровью повелеваю я вам вернуться в могилы и более не вставать.
Еще одна секунда того же мелькания в глазах.
Я вложила в слова силу, всю силу, что была у меня, и повелела ей действовать. Я вызвала их той силой, которая заставила встать мою убитую собаку, когда мне было четырнадцать. Я призвала их к себе той силой, которая привела к двери моей спальни в колледже убившего себя преподавателя. Призвала их той частью своего существа, которая заставляла вампиров вокруг меня кружиться, как мотыльков вокруг последнего света в темноте. Я призвала к себе мертвецов и повелела им покоиться и более не подниматься.
Я толкнула в них эту силу, и на что-то другое она наткнулась в них. На что-то сопротивляющееся, но их тела слишком были подчинены мне. Слишком много моей силы их анимировало, и огни гасли у них в глазах один за другим, и остались пустые оболочки, ждущие приказа.
— Покойтесь в мире и не поднимайтесь более, повелеваю я вам сталью, могилой и волей моей.
Они побрели в могилы безмолвной массой — только слышно было шарканье ног и шелест одежды. Перед нами остановилась Ильза Беннингтон, все та же очаровательная красавица, за которую ее муж был готов на убийство, но синие глаза были так же пусты, как у всех прочих. И на губах размазалась красная краска поярче помады.
— Господи! — шепотом ахнул Никки, но когда я шагнула от могилы прочь, он шагнул за мной вместе с Джейкобом. Ильза легла на могилу, и земля залила ее сверху, как вода. Никогда не приходилось мне укладывать столько зомби сразу. Отзвучал плеск земли, будто набегающих на берег волн, и все стихло. Зомби исчезли.
Мы стояли в такой глубокой тишине, что мой собственный пульс отдавался в ушах грохотом. Потом застрекотала где-то цикада, отозвалась первая лягушка, подул ветерок, и будто мир перестал задерживать дыхание.
Мы все снова могли дышать.
— Ты нас им чуть не скормила живьем, — сказал Джейкоб.
— Ты не забыл, что ты меня похитил?
Он кивнул, бледный даже при луне. Эллен тихо застонала у него на руках.
— Она оправится, — сказал он, будто кто-то его спросил.
И посмотрел на пистолет, который все еще держал в руке под ее телом. Видно было, как мелькнула в глазах мысль.
— Не надо, — предупредила я.
— Почему? У тебя больше нет зомби, которые меня съедят.
— Не надо, Джейкоб, — сказал Никки.
— Ты меня убьешь за нее?
Никки молча кивнул. Джейкоб посмотрел на меня:
— Жаль, что я не отказался от этой работы.
— И мне жаль.
Он посмотрел на Никки, потом на меня.
— Они пытали наших львов, чтобы на нас выйти.
Непонятно было, кому он это говорит.
— Мы бы сделали то же самое, — ответил Никки.
— Ты развалила мой прайд, — сказал он.
— Нет, Джейкоб, — возразила я. — Ты сам его развалил, открыв военные действия против меня и тех, кто со мной.
Он посмотрел на меня. Глаза раскрылись так широко, что белки сверкали.