— Хотелось бы, чтобы мы встретились не по работе, Анита.
— Мне тоже, — сказала я, хотя вряд ли мы подразумевали одно и то же.
Якоб сел за руль и сказал:
— Пристегнитесь, это замедлит вас на пару секунд, если вы решите сделать что-то глупое.
— Так все идет по плану? — спросила я, пристегиваясь.
— Да, — подтвердил он, — ничего не изменилось.
— То есть, вы все равно убьете людей, если я не подниму мертвяка для вашего клиента?
— Да.
— Да, — откликнулся Никки с заднего сидения.
— Ясненько, — сказала я.
Якоб завел мотор.
— Да уж, яснее некуда. Ты убьешь нас, если будешь считать, что это не повредит твоим людям. Мы убьем тебя, если ты нас заставишь.
— Отлично, — сказала я. — Тогда мы все знаем правила.
— Почему ты не боишься? — прошептал Никки из-за моей спины.
— Чем это поможет?
— Люди ведут себя смело, но все равно можно унюхать их страх, почувствовать, как колотиться их сердца. Ничего такого я не чувствую в тебе.
— Если я испугаюсь, или разозлюсь, тогда поднимется мой пульс, повысится давление, и трудно будет контролировать зверей. Якоб по-моему ясно дал понять, что я не могу позволить себе потерять контроль с вами, ребята.
— То есть, все это вопрос контроля, — сказал он. — Ты хочешь контролировать, и будешь это делать. Вот так вот?
— Вот так вот, — сказала я, наблюдая за дорогой, так чтобы если я переживу эту ночь, я могла бы натравить полицию прямо на их задницы.
— Если бы мы знали, кто ты, мы бы отказались от работы, — бросил Якоб.
— Это приятно слышать, но ничем мне не поможет.
— Да уж, раз мы взяли деньги клиента, нужно сделать работенку.
— Тогда мне не имеет значения, чувствуете ли вы вину, Якоб. На самом деле, думаю, намного хуже, что вы собираетесь поубивать людей, которых я люблю, людей, которые составляют мою стаю, и возможно меня вместе с ними, и жалость не помешает вам это сделать. В том, что твоя совесть позволяет тебе знать, что ты делаешь плохие поступки, нет ничего достойного, Якоб.
— Это не совесть, Анита, это мое либидо, мой зверь, и он не имеет совести.
Тут он был прав, но я же знала, что оборотни — не просто звери. В них был и человек, а у человека была совесть. Зверь обычно не считался с этим, и мог заставить делать ужасные вещи, с которыми потом было бы трудно жить, но на этот раз звери Никки и Якоба были на той же стороне, что и совесть. Это снова заставило меня почувствовать надежду, и я проклинала ее, потому что надежда помогает как жить, так и быть убитой намного худшими способами, чем все, что можно представить. Надежда — ужасная подруга когда ты попался парням с пистолетами. Но моя львица и их львы хотели друг друга. Похоти я верила. Надежда врала вам, но похоть это просто похоть, она никогда не лжет. Надежда будет заставлять меня смотреть вперед, но похоть может стать моим оружием против них. Разделяй и властвуй, эта стратегия работала на протяжении многих тысячелетий, и тому была причина.
Глава 5
Мы заехали в прекрасный пригород Сент-Луиса, где дворы большие, а дома еще больше. Некоторые из дворов поменьше имели огромные дома, словно их владельцы компенсировали одно другим. Подьездная дорога, на которую мы заехали, была длинной и красиво подводила к дому, который был огромным и имел один из самых больших дворов, из всех, что я видела. И дом, и двор профессионального ландшафтного дизайна говорили о деньгах и ухоженности, и не возникало чувства, что они что-то компенсируют. Все было настолько идеально, что становилось понятно: архитектор работал вместе с ландшафтным дизайнером для создания такой картины, которая годилась для обложки журнала в любой момент, когда фотограф решит выпрыгнуть из кустов.