Я, наверное, опять напряглась, потому что Якоб положил руку мне на плечи, просто на всякий случай, но я так увлеклась словами Беннингтона, что на секунду забыла, что ему нежелательно касаться моей спины.
Я попыталась вскочить. Он схватил меня, но я все равно поднялась на ноги, но тут же попала в хватку Никки, и на этот раз он не отвлекался на львиные гормоны.
— Что за черт? — крикнул он
— Ты пропустил кое-что большое, — сказал Якоб.
Я пыталась не рваться из рук Никки, но не могла не напрячься, или остановить львицу, желающую, чтобы они бросились на нее, на нас. Я на мгновение растеряла все человеческие слова, и из моих напомаженных губ вырвался рык. Жар прошел по коже, как внезапная лихорадка. Мне стало очень, очень жарко, но я не потела.
— У нее ужасно горячая кожа, — сказал Никки, полузадушено, словно борясь со своим рыком.
— Я чувствую эту энергию, — подтвердил Якоб.
Беннингтон подошел ближе, доверяя удерживающему меня Никки. Никки обхватил меня сильнее, прижимая мои руки к бокам. Он так стиснул меня, что стало тяжело дышать.
— Вы хотели знать, каков наш план, как наши жизни вернуться в обычное русло. Так вот: вы используете энергию человеческой жертвы, чтобы поднять Ильзу из мертвых. Этой энергии будет достаточно, чтобы сделать ее вечно красивой, и вечно моей. А поскольку вы используете убийство для поднятия мертвеца, вы не сможете никому рассказать, иначе сами окажетесь под угрозой смертной казни.
Я снова обрела голос.
— Это то задание, которое должен выполнить Шила, да?
Никки так стиснул меня, что кобура врезалась в мое тело до боли, но мне было не до этого, боль помогала мне думать. Не сдаваться рычащей львице внутри меня. Если мы убьем Беннингтона, вторая половина денег уйдет. А они профессионалы. Они не работают бесплатно. Это был план, к тому же мне просто хотелось его убить. Трудно бороться с внутренним зверем, когда ты с ним согласен.
Львица выпрыгнула из метафорической засады и побежала по пути. Как золотая молния внутри меня.
— Борись с ней, — сказал Никки мне на ухо.
Я смотрела на Беннингтона.
— С какой стати?
Якоб заслонил своего клиента.
— Если ты перекинешься, то не сможешь поднимать мертвых, а значит, станешь бесполезна. Не заставляй убивать тебя, Анита.
Никки сказал сквозь зубы, словно ему было трудно удерживать меня.
— Не заставляй меня убивать твоих парней.
— Посмотри на меня, Анита!
Но все, что я видела, была золотая молния, и впервые я не хотела воздвигать стену между ею и мной. Впервые мне нужна была помощь, и я приняла бы ее.
Якоб схватил меня за лицо, заставив смотреть на него, но и коснулся голой кожи. Я зарычала на него, но молния замедлилась. Замедлилась и зарычала, так что мое тело завибрировала от ее ярости, ее потребности, ее голода.
— Черт, это хорошо пахнет, — сказал Никки
— Не начинай, — рявкнул Якоб, но он все еще касался моего лицо, и выражение его глаз было растерянным, словно он прислушивался к вещам, которые я не могла слышать. Его лев тоже говорил с ним. Это поможет мне заставить их перекинуться?
— Уходите отсюда, мистер Беннингтон, — выкрикнул Якоб, — и не возвращайтесь, пока мы не позовем. Она небезопасна.
Львица снова зарычала, и ее голос пробился из моего горла. Это было больно, словно для такого звука нужен было большее горло, другой рот, и оно продиралось оттуда, где не было место такому звуку.
У Якоба был потерянный вид.
— Может ты и вызовешь наших зверей, но если ты это сделаешь, мы либо передеремся за тебя, либо оба трахнем тебя. В любом случае мы не услышим звонка. Не отзовем стрелков от твоих мужчин. Они убьют их не потому, что мы хотим, а потому, что мы пропустим звонок.