Никки выдавил кривую улыбку.
— Хорошо, значит, ты все-таки не отбросила копыта.
— А должна была? — поинтересовалась я.
— Когда Шила ударил тебя, ты так упала, — он поежился, — что у меня мелькнула такая мысль.
— Я не успела задуматься. Он был слишком быстр.
— И все-таки тебе удалось немного уклониться, иначе он сломал бы тебе шею.
Я решила попробовать подняться, но он тронул мою руку.
— Полежи еще чуть-чуть. Как только встанешь, нужно будет идти поднимать мертвых.
— А чем закончилась твоя драка с Якобом?
— Поскольку ты чуть не умерла, нам вроде как пришлось прекратить выяснение отношений, — он улыбнулся, внезапная белоснежная вспышка в темноте. — А затем нужно было позаботиться о Шиле. Ты его вскрыла, — он передвинулся, так чтобы продемонстрировать на своем теле — отсюда, из-под ребер, через живот. Я видел его кишечник. Снаружи. У тебя чертовски острый нож.
Я услышала шаги, шорох листьев. Скрипучая дверь открылась, впустив темную тень, которая оказалась Якобом.
— Это не просто нож, — сказал он. — Она знает, как им пользоваться.
По всей видимости, он тоже нас услышал. Он прошелся по земляному полу и встал с другой стороны меня, нависая над нами обоими. Мне это не понравилось, и я снова попыталась сесть.
— Медленно, — сказал Никки. — Ты почти всю ночь провалялась, как мертвая.
Я остановилась на середине движения.
— Ты цитировал Принцессу-невесту?
— Я может, не могу цитировать книги, но цитаты из фильмов мне по силам.
— К тому же он прав, — поддержал его Якоб, предлагая мне руку. — Двигайся медленно, нет ни единого способа проверить, исцелилась ли ты.
Я не хотела принимать его помощь, но мне все еще нужно было выбраться отсюда живой, и чтобы мои друзья остались в живых. Дружелюбие было лучше, чем недружелюбие. Его рука сомкнулась на моей, и это была просто рука. Он закрылся всеми щитами так плотно, что ничего не просачивалось. Для кого-то столь сильного, как он, это очень много щитов. Более слабые, или молодые львы все равно не могут скрыть свою сущность, тем более, когда близится полнолуние. Для Якоба это было просто трудно. Он аккуратно поднял меня в сидячее положение. Мир остался неподвижен, но боль распространилась по правой стороне лица, от челюсти до затылка, как будто ждала, пока я сяду.
Якоб припал на одно колено, держа меня за руку.
— Как оно?
— Голова и лицо болят, но я удивлена, что не хуже. Аспиринчику бы…
— Вдруг у тебя внутричерепное кровоизлияние? Тебе нельзя принимать ничего, что разреживает кровь, — он отпустил мою руку. — Ну, ты вроде держишься. Посиди пару минут, а потом Ник поможет тебе подняться. Пойду еще раз успокою клиента.
Он сказал это с отвращением, но вышел. Ему пришлось приподнять перекошенную двери, чтобы закрыть ее за собой. Я все еще видела лунный свет по ее краям. Хижина была такой старой, что я могла бы вырвать доску и убежать, но это становилось невозможным, потому что со мной был Никки.
— Где мы? — спросила я.
— В старой хижине, — ответил он.
Я бросила на него взгляд, которого заслуживал подобный ответ. Это заставило его улыбнуться.
— Ты знаешь, что я имела в виду, Никки.
— Кажется, раньше это была сторожка, но теперь, это место, куда можно спрятать тебя, пока ты не оклемаешься и не сможешь поднимать мертвых.
Я сделала глубокий вдох и поняла, что чувствую запах старого мрамора. Я болталась около него почти всю мою сознательную жизнь, и он действительно имел запах, если вы были достаточно близко или его было много.
— Значит это кладбище, на котором похоронена Ильза Беннингтон.