Анцелла, слышавшая эту песенку и знавшая, что сейчас она очень популярна, исполняется каждой шарманкой в Лондоне, рассмеялась.
— Он что же, существовал на самом деле? — поинтересовалась она. — Я думала, это просто вымышленная фигура.
— Отнюдь, — ответил доктор Гровз. — Его звали Чарлз Девилл Уэллз, я встречал его здесь семь лет назад.
— И он на самом деле сорвал банк?
— А как же, несколько раз на протяжении трех дней! Когда такое случается, а на столе, где стоит рулетка, не хватает денег, стол накрывают полотнищем из черного крепа и до тех пор, пока из хранилища не принесут новые банкноты и ящики с золотом, рулетка замирает.
— Потрясающе! — вскричала Анцелла. — И сколько же выиграл господин Уэллз?
— Ходят слухи, — ответил доктор Гровз, — что свой первоначальный капитал, который составлял четыреста фунтов, на протяжении трех дней он превратил в сорок тысяч! Это был маленький, неприятный человечек. Сейчас он сидит в тюрьме.
— В тюрьме? — удивилась Анцелла.
— Как выяснилось, нашлось много охотников доверить ему свои деньги. Он собрал почти тридцать тысяч фунтов, уговаривая людей вложить деньги в его изобретение: новое приспособление, уменьшающее расход угля на паровых судах. В действительности никакого изобретения не существовало.
Анцелла подумала, что в данном случае деньги не только не принесли их владельцу счастья, но и превратили его в преступника. Доктор Гровз взглянул на часы.
— Я охотно задержался бы здесь и продолжил наш разговор, госпожа Уинтон, — сказал он, — но меня ждут пациенты. Честно говоря, ни одному из них срочная помощь вовсе не требуется. — Он подошел к двери и остановился. — Прошу вас, последите за княгиней, — добавил он, — и за собой тоже.
И вновь Анцелла услышала в его голосе предостережение, а когда он ушел, в задумчивости стала подниматься наверх, к княгине.
Хозяйка была в исключительно хорошем настроении, скорее всего потому, что всю предыдущую ночь проговорила с графом Андре. Под утро, подходя к экипажу, запряженному четверкой резвых коней, с незнакомой еще Анцелле теплотой в голосе она произнесла:
— Граф Андре — мой очень хороший приятель.
— Я так и подумала, — ответила Анцелла.
Ей хотелось спать. Она измаялась, пока сидела в ожидании княгини, но одновременно испытывала определенное облегчение, что не нужно было стоять возле рулетки и от ее имени делать ставки.
— Он был ко мне необычайно внимателен, когда со мной случилось несчастье, — объяснила княгиня. Она говорила так, будто вспоминала минувшие дни для собственного удовольствия, а не для Анцеллы. — Мне казалось, что моя жизнь кончилась, но он сумел показать мне, сколько в этой жизни счастья и радости.
— Он… полюбил вас? — спросила Анцелла и только после этого подумала, что, возможно, ведет себя слишком дерзко, высказывая подобные догадки.
— Ну конечно! — оживилась княгиня. — И был пламенным, красноречивым любовником, как и большинство французов.
— Вы, вероятно, хотели с ним бежать?
Княгиня рассмеялась.
— Не представлялось такой возможности, — ответила она. — У него была слишком ревнивая жена, да она и по-прежнему с ним. Хуже всего то, что она держит руку на семейной кассе. — После этого с язвительной ноткой в голосе добавила: — Она одна из тех американских мультимиллионерш, которые, получив кучу долларов в наследство и охотясь за титулом, слетаются в Европу, словно саранча. Мужчины из знатных родов притягивают их точно так же, как и иконы, и всякого рода произведения искусства.
Ее внезапная ненависть к жене графа настолько явно бросалась в глаза, что Анцелла решила больше не задавать никаких вопросов, но княгиня сама не спешила прекратить разговор.
— Женщины — это гарпии, — сказала она. — Все до единой! Им мужчина нужен только для того, чтобы что-то от него получить. Они высосут бедняжку до последней капли крови! Они ненасытны: дома, лошади, драгоценности, наряды — не существует ничего, чего бы они не требовали от мужчины. И, естественно, если к тому же лишены совести и достаточно хитры, они принудят мужчину к тому, чтобы тот отдал им свою фамилию! Я не перестаю предупреждать Владимира: берегись! А он меня не слушается, как и Серж. — Ее голос дрогнул, и она пробормотала себе под нос: — Гарпии! Ведьмы! Вампиры без сердец, без души. А мужчины настолько глупы, что не могут им отказать!
В молчании они ехали в направлении виллы д'Азар. И лишь позже княгиня уже более спокойным голосом сказала:
— Смешанные браки никогда не приносят счастья. — Она взглянула на Анцеллу и добавила: — Как ты думаешь, эта английская маркиза хочет выйти замуж за моего сына?
Анцелла раздумывала недолго.
— Ваше сиятельство забывает, что я приехала лишь вчера.
— Да-да, конечно. Но если Владимир все-таки женится и если это произойдет до того, как я умру, — то лишь на россиянке!
Анцелла ничего не ответила, но сейчас, поднимаясь по лестнице, подумала: то, что доктор Гровз рассказал о княгине, объясняет ее вчерашний взрыв недоброжелательности по отношению к женщинам.
Ей было очень неприятно, что княгиня, стараясь казаться красивой и привлекательной, по существу разрушала все то, что она сама старалась сохранить. Она теперь понимала, почему княгиня румянила лицо и красила губы помадой, что в Англии считалось крайне предосудительным. Лишь один тип женщин, о которых не принято даже упоминать, употреблял всякого рода косметику. По крайней мере, тетки Анцеллы всегда ей это говорили, но сейчас она не могла удержаться от подозрений, что и у маркизы цвет лица вовсе не был таким ослепительно белым, как это казалось вечером, а необычный оттенок на устах не являлся исключительно даром природы. Хотя, надо сказать, она применяла косметику чрезвычайно искусно. Минувшей ночью Анцелла видела в казино женщин, которые и не скрывали, что сильно накрашены, хотя не было никакого сомнения в том, что именно благодаря этому они и выглядели более или менее притягательно.
Княгиня была занята тем, что разрабатывала новую систему игры.
Ее кровать была завалена листами бумаги с подсчетами, схемами и множеством книг, которые, как узнала Анцелла, можно приобрести в Монте-Карло. В них описываются различнейшие «надежные» системы, которых насчитывалось несколько десятков — игра туринская, игра самурская, треугольник Паскаля, доминирующие числа, дифференциальное исчисление, астрология. Книги стоили от половины шиллинга до двадцати четырех фунтов, но Анцелла была уверена: если бы какой-нибудь из этих методов на самом деле приносил счастье, то лицо, которое его открыло, вовсе не захотело бы поделиться им со всеми.
Однако в казино она заприметила много женщин с одной из таких книжек.
— Я начинаю подумывать, что мне повезло бы куда больше, если бы я сыграла в баккара, — сказала княгиня.
— Интересно, выиграл ли вчера ночью его сиятельство? — не заметила, как проговорилась Анцелла.
— Он играл в баккара? — насторожилась княгиня.
— Когда я передавала ему ваше сообщение, мне показалось, что такое желание у него было.
— А кто с ним был? — поинтересовалась княгиня.
Анцелла слишком поздно сориентировалась, что лучше всего было бы вообще об этом не упоминать, но сейчас ей не оставалось ничего другого, как сказать правду:
— Маркиза.
— Ну конечно! — резко выкрикнула княгиня. — Я абсолютно уверена, что эта женщина не должна здесь задерживаться, а Борис сказал мне, что…
Она умолкла, как бы поняв, что может выдать тайну, и, взяв с кровати листок бумаги, принялась его анализировать.
Но вскоре настало время ленча. Княгиня, уже переодевшаяся, вместе с идущей следом Анцеллой вошла в салон, в котором уже собрались гости.
Всего там было двенадцать человек, в числе которых и две благовоспитанные пары с соседних вилл. Анцеллу представили гостям, однако никто из них не пытался завязать с нею разговор, поэтому она оказалась предоставленной самой себе.
За ленчем разговор шел на общие темы, благодаря чему ей не пришлось общаться с джентльменами, сидевшими рядом.
Князь Владимир сидел за столом напротив матери.
Анцелла заметила, что княгиня наблюдает за сыном, вслушиваясь в каждое слово, обращенное к маркизе, которая сидела справа от него и выглядела необычайно привлекательно.