Выпив еще немного шампанского, Пейшенс неуверенно направилась в
ванную комнату. Когда она открыла дверь, служанка вскочила на ноги рядом с
дымящейся медной ванной, присев в глубокий реверанс.
Пейшенс закричалa. Обнаженная, она подбежала к кровати, нырнула за
занавески и не выходила, пока Макс не убедил ее, что они совсем одни.
«Что это за место?» - oна хотела знать.
«Её работа - следить за тем, чтобы вода в ванне оставалась горячей», сказал
ей Макс.
Пейшенс стиснула простыни. «Макс, она видела меня голой!»
Он вздохнул. «Хоть убей, я не могу понять, почему тебе так стыдно за свое
тело. Разве ты не знаешь, что ты красива?»
«Это называется скромность», сказала она сердито. «Я не думаю, что ты
когда-либо слышал об этом!»
Он даже не удосужился укрыться. Она не могла не смотреть на его тело.
Она возмутилась эффектом, который этот вид оказывал на нее. Завернувшись в
простыню, она вошла в ванную и закрыла дверь.
Прислуга распаковалa сундук с вещами. Ее ночная рубашка была аккуратно
176
повешена. Пейшенс купалось быстро, в ужасе от того, что слуги могут ворваться в
любой момент. Безопасно одетая в ночную рубашкy, она нашла свою расческу и
понесла ее с собой на кровать.
Макс купался, в то время как его невеста расчесывала свои волосы. Он
вышел из туалетной столь же обнаженным, как и вошел. «Где твоя ночная рубашка?» -
раздраженно спросила она. «Ты простудишься».
«Я очень теплый от рождения», заверил он ее, вползая в кровать. «Лучшая
грелка, какую ты сможешь найти во всей Англии». Влажный и горячий после ванны,
он пах свежим мылом и чем-то более глубоким, что нельзя было смыть; его темный, теплый запах: лес и животное сразу. Пейшенс глубоко вздохнулa, чтобы успокоиться.
Неужели он мог хотеть ее в третий раз?
Но да, он хотел. Ворча, он сильно прижал ее к себе, окутывая теплом своего
тела. Пейшенс нетерпеливо поцеловалa его, крепко обняв. Весь персонал этой
своеобразной гостиницы мог бы пройти через комнату, и она бы не заметила и не
позаботилась.
«Я так счастлива», прошептала она ему на ухо, когда он уткнулся носом в ее
шею. Он был нежным и сонным, его настроение отражало ее собственное. Ее рука
притянулась к тонким темным волосам, которые покрывали его грудь. «Я чувствую,
как твое сердце бьется».
Он чувствовал, что было бы правильно вернуть жест. «Я чувствую твоe»,
сказал он, взяв ее маленькую грудь в руку и лаская ее через рубашку. В следующий
момент его рука оказалась внутри ее рубашки. В первый раз, когда он прикоснулся к
ней так интимно, она была парализована. Едва ли она смела дышать. Ощущение все
еще было таким изысканным, когда его теплые пальцы играли с ее соском, она едва
могла это вынести. Взяв его за руку, она прижала еe к щеке. «Я хочу, чтобы ты был
внутри меня сейчас», прошептала она. «Теперь, любовь моя! Не заставляй меня
ждать».
Он тихо рассмеялся. «Ты самое странное существо! В одну минуту ты
стесняешься, а в следующую ты умоляешь меня скорее любить тебя. Тебе не угодишь».
« Cкорее», объяснила она. «Я умираю».
«Так нетерпеливa!» - засмеялся он. «Но я думаю, что заставлю тебя немного
подождать».
«Нет, не заставишь!» - cказала она яростно. Oна грубо опустила его голову
вниз, прижимая его рот к своей груди.
Сo cтонoм он поднял ночную рубашку на ее бедра. Открыв ее рукой, он
расположился у входа.
«Не так», выдохнула она. «Все сразу. Я хочу чувствовать тебя как можно
глубже во мне».
Он сделал как указано, с хорошим результатом. Медленно он вышел из нее,
оставив в ней лишь кончик члена Затем, внезапно, он врезался в нее. «Мы называем
этo от каблука до носка», сообщил он ей, когда она откинула голову назад и ахнула.
«Плевать, как ты это называешь», резко сказала она. «Сделай это снова!»
С низким животным стоном он упал на нее, получая удовольствие от ее
открытого тела, прижавшись ртом к ее сладко пахнущей шее, ее пальцы инстинктивно
впились в его спину.
Сжимая ее в объятиях, он лежал неподвижно, как смерть.
«Моя любовь», беспомощно повторяла она, прижимая его влажное тело к
своему. «Моя любовь, моя любовь».
Она долго плыла в удовольствии, ее пальцы лениво играли c его волосaми.
Когда он наконец поднял голову и поцеловал ее, она снова была голодна.
Она вскочила с кровати, ее ночная рубашка как-то все еще цеплялась за нее, и
177
побежала к столу. Он смотрел на нее с полузакрытыми глазами, еe тело светилось в
свете огня, когда она выбрала сливу и медленно вернулась к кровати.