Я еще раз взглянула на неизвестного. На вид ему нельзя было дать больше сорока-сорока пяти лет. Худощавый, светловолосый с длинным орлиным носом и бледно-голубыми затравленными глазами. На плече у мужчины висела широкая тряпочная сумка с плотным дном.
— Мы поймали его! — торжественно сообщил Валентин, свирепо швырнув несчастного в направлении кухни. — Лари его узнал. И этот…
— Лисичкин, — представился шепотом незнакомец, жалобно глядя на меня и прижимая к сердцу сумку. Он чудом удержался на ногах после толчка, которым его наградил парень.
— Короче, он во всем признался, — закончил свою фразу Валя. — Это точно он, все сходится!
— Я больше не буду, ребята, — запричитал странный господин, пятясь назад, чтобы спрятаться от пытавшегося к нему пробиться пса.
Каменский предусмотрительно оттащил овчарку в комнату и плотно закрыл дверь, намериваясь тем самым удержать собаку там. Сбесившийся Лари громко лаял, стремясь разодрать когтями дверь. Я ничего не понимала, переводя полный недоумения взгляд с одного действующего лица на другое. Наконец, мои глаза уперлись в слезливое выражение на физиономии мужчины, который вновь заскулил:
— Обещаю, я больше к ней не подойду никогда. Даже смотреть в их сторону не буду…
— В их?! — Быстров побелел от злости. — Так, значит, она не первая?
— Нет, — пряча голову в плечи, пропищал господин Лисичкин. — Их много было.
— Вот, мерзавец! — рявкнул рокер, исподлобья наблюдая за незнакомцем. — Стоило спустить на него собаку.
— Нет, не надо! — перепугался несчастный, прижимая к себе сумку с еще большей силой. — Пожалуйста.
— Катя, это он? — грозно спросил Валентин, обняв меня за плечи.
— Нет, — честно призналась я, догадавшись, о чем идет речь. — Тот был крупнее и не такой худой, да и одежда на нем совсем другая.
— Но ведь он признался? И пес его узнал… — парень на секунду задумался.
— Я могу с вами поделиться деньгами, вырученными за других, — жалобно промямлил Лисичкин.
— Что?! — оба моих друга взбеленились.
— Тебе за эти безобразия ещё кто-то платит? — взревел спасатель, сжав кулаки. — Говори, кто?!
— Хозяева, — съежившись, пробубнил бедняга, будучи не рад, что заикнулся о финансах вообще.
— Какие хозяева? Где они живут? — не унимался Валя, готовый в любой момент придушить собеседника.
— Успокойся, — положив ладони ему на грудь, сказала я. — Это не он.
— Он, — упрямо проговорил Быстров.
— Нет. Мне виднее.
— Тогда пусть снимает штаны, — предложил не менее сердитый, чем Валя, Андрей. — Мы и проверим: он это или нет.
Мужичок прижался к стенке так сильно, точно надеялся сквозь нее просочиться. Его лицо стало бледно-зеленым, а губы посинели, казалось, бедолага сейчас зарыдает. Он крепко схватился за бедро, вероятно, пытаясь не позволить таким образом оставить себя без брюк.
— Парни, пощадите, — взмолился Лисичкин. — Я, правда, больше ни одной не трону. Вот вам крест, — он быстро перекрестился, после чего снова обхватил сумку.
— Вот, урод! — процедил рокер, двинувшись к собеседнику с таким видом, будто хотел его поколотить. Хотя… может, так оно и было. — Катерина, звони в милицию.
— Стоп! — Вера преградила Каменскому дорогу, заслонив собой жертву его гнева.
— В чем дело? — Андрей не понял ее поступка, отчего брови его заметно поднялись.
— Вам не кажется, что здесь кто-то скулит? — обращаясь ко всем нам, проговорила моя подруга. В помещении воцарилась тишина, и тихое повизгивание стало слышно отчетливей.
— Лари? — предположил спасатель более спокойным голосом.
— Что в сумке? — строго спросила Климова у незнакомца.
— Муся, — робко отозвался тот.
— Какая еще Муся? — в моей голове мелькнула смутная догадка.