Он посмотрел на нее с безошибочно угадываемой напряженностью, его взгляд был в миллион раз более уверенным, чем ее сердцебиение.
— Разве?
— У меня… у нас есть работа, которую надо сделать, и нам следует оставаться в профессиональных рамках, — Убеждай себя в этом, сестра . Случившееся на пляже с Дэвидом только доказывает то, что она и так уже какое-то время знала: она была неудачницей в любви, значит все, что ей оставалось, — карьера. Ставить ее под угрозу, заводя роман со своим заданием, было подобно самоубийству.
Его голос был наполнен низким сексуальным ропотом.
— Ты умная женщина. Уверен, ты уже к этому времени поняла, что профессионализм не является моим вторым именем, — внезапно он поднялся и навис над ней, выглядя раза в три ее больше и злым, как ад, на нее. Он достал из своего кармана две двадцатки и бросил их на стол.
— Пошли.
— Но я еще не допила свое пиво! — А он к своему даже не притронулся.
— Шевели своей сладкой попкой, Кинси, или я вынесу тебя отсюда, — он еще ниже наклонил свое тело, так что они оказались на расстоянии дыхания. — Ты не хочешь, чтобы я устраивал сцену, не после всей той хорошей, ох-какой-профессиональной работы, которую ты провела, превращая меня в предмет обожания.
Зарычав от того, что она знала: он был прав, и потому что чувствовала себя разозлившейся, Кинси встала и потопала к выходу на лестницу. Мужчина был полным засранцем, с его “крошка это” и “сладкая то”. и угрюмостью, которая доводила ее до припадков. Ладно, она покажет ему угрюмость.
Когда она достигла последней ступени, пальцы Люка обернулись вокруг ее руки и, прежде чем она смогла вырваться, он затянул ее в дверь, ведущую в туалет. Кинси повернулась, чтобы оказаться с ним лицом к лицу и высказаться по поводу грубого отношения, но моментально передумала, увидев его лицо. Его глаза пылали, безжалостно и искренне.
Инстинктивно, она отступила назад, натолкнувшись задницей на холодный фарфор раковины. Это была одна из тех одиночных уборных, закрывающихся отдельным замком. Который он повернул. Щелчок заставил ее сердце трепыхаться, как какого-то дикого зверька, пытающегося выскочить у нее из горла.
— Люк, людям нужно будет зайти сюда, — сказала она своим самым разумным тоном. Да, давайте здесь будем разумными. Людям нужно опорожнить свои мочевые пузыри, а Люк Алмэйда планировал… ну, Кинси не знала, что именно он планировал. Но этот дикий взгляд, ох, он говорил ей, что это будет нечто безнравственное.
Воздух покалывало от мужского запаха, агрессии и опасности. В доли секунды, он был на ней, взрывая все ее чувства, его руки гладили и возбуждали перед тем как остановиться на ее бедрах. Они идеально подходили друг другу. Все в нем. Его татуировка “ Semper Fidelis ”, поблескивающая на груди, ее челюсть практически упала на несомненно грязную плитку, словно она видела эту грудь впервые.
Кинси, соберись . Это всего лишь грудь!
— Думаю самое время тебе понять, насколько ты чертовски сексуальна, мисс Тэйлор.
— Но мы… мы не можем. Ты слышал хоть слово из того, что я говорила о сохранении проф… — она потеряла ход мыслей, потому что грубые и жесткие руки Люка начали выписывать эротические круги по ее спине… бедрам… заднице.
— Я… я отказалась от мужчин.
— Подожди до завтра, крошка, — он провел носом по ее щеке , губы зажигали вулканическое тепло на ее коже. — Сегодня позволь этому мужчине позаботиться о тебе, это тебе нужно, — его руки сжали ее попку так, что она потеряла голову от желания.
— Я могу сама позаботиться о себе, — простонала Кинси, затем добавила: — и своих оргазмах, — если то, что она подразумевало осталось неясным.
Она почувствовала, как губы Люка изогнулись в улыбке у ее шеи.
— Не сомневаюсь в этом, но почему ты должна это делать?
— Люк остановись. У тебя уже достаточно проблем...
Но проблемы настигли Кинси, когда губы Люка жестко заклеймили ее. Его рука обняла ее за шею, пальцы удерживали ее челюсть на месте и не давали увернуться от атаки. Она сдалась, в ней не осталось сил для борьбы, никакого желания быть требовательной женщиной. Она позволила ему вести в их поцелуе, скользя внутрь своим языком и проводя им по ее небу. Она позволила ему использовать ее.
Люк прервал поцелуй, его взгляд затуманился от странной смеси похоти и сочувствия.
— Все хорошо, крошка. В следующий раз, я жду от тебя полноценного участия, но прямо сейчас я управляю этим поездом.
Да . Она так устала делать все сама, носить и брюки, и юбку. Данное себе разрешение подчиниться возбуждало так же сильно, как и все исключительные способности Люка Алмэйда.
Он повернулся так, что она оказалась лицом к треснувшему зеркалу, которое уже отражало не слишком хорошо, но достаточно, чтобы увидеть неоспоримую реакцию ее тела на этого удивительного сексуального мужчину. Соски затвердели гораздо сильнее, чем ей казалось, волосы взъерошены, как после секса.
— Тебе нужно увидеть, какая ты красивая, Кинси. Какая впечатляющая .
Скользнув шероховатой ладонью по краю ее бикини, он будто испытывал ее границы. Она расставила ноги в стороны. Его усмешка стала возмутительно порочной.
— Хочешь руководить?
— Нет, просто сделай все правильно, Люк. Сделай хорошо.
Он прикусил мочку ее уха, нежное покалывание, отозвавшееся в чувственной плоти, затем дернул трусики от бикини, резко рывком спуская те до середины бедер, что заставило Кинси задохнуться от контраста. Она стала влажно й от одной мысли о том, что произойдет дальше.
Его сильное предплечье легло ей под грудь, в то время как другая рука пробралась сквозь рыжеватые завитки волос, разделяя ее набухшие складочки, туда, где она уже была потрясающе горячей и скользкой. Приподнявшись, она завела руку и обняла его за шею, чтобы удержаться. Он поцеловал ее запястье прямо над бешено бьющимся пульсом.
— Вот это моя девочка, — прошептал Люк. — Держись крепче.
Он скользнул в нее пальцем.
Затем, давая ей именно то интимное давление, в котором она нуждалась, и практическим сводя с ума, еще одним.
— Черт, ты такая влажная и тугая. Тебе действительно нужно это, так ведь? Тебе нужен я глубоко внутри, крошка.
— Да. О Боже да, — каждый медленный толчок идеально создавал давление на клитор и увеличивал закручивающуюся спираль желания внизу ее живота. Очевидное доказательство его собственного желания упиралось Кинси в спину.
— Там, прямо там, — она схватила его руку и прижала ближе туда, где нуждалась в ней.
Он усмехнулся.
— Кажется, ты не можешь удержаться, чтобы не начать все контролировать.
Хоть ее разум был затуманен, но она замерла. Именно это ненавидел Дэвид. Ее выступление в роли агрессора, ее просьбы дать ей больше, чем он мог.
Было так трудно следовать правилам.
— Не останавливайся, Кинси. Если тебе что-то нужно, то скажи мне, что именно заставляет тебя чувствовать себя хорошо, сделай это. Я в твоем распоряжении.
Мысли улетучились. Все мышцы расслабились. Желание, освободившись, затопило ее сущность, когда его слова разрушили нить размышлений.
— Мне нужно…
— Что, малышка? Скажи мне, что тебе нужно.
Это. Ты. Все, что у тебя есть.
— Твои пальцы… Твои пальцы во мне. Немного грубее, чем… — Ох! Он последовал ее инструкциям, грубая кожа его жестких пальцев потирала чувствительные складочки, когда он погружался внутрь нее.
— Вот так?
— И моя грудь. Сожми соски.
Его большая ладонь дернула купальник, а затем заменила клочок ткани, обхватив ее ноющую грудь. Он полностью накрыл ее, оказывая нежной плоти свое немного жесткое внимание.
— Пожалуйста, Люк, — умоляла Кинси. — Еще.
Он еще раз укусил мочку уха, ущипнул сосок и быстро подстроился под грубые, отчаянные требования Кинси. Невидимая волна удовольствия затопила центр ее женственности, и он почувствовал еще больше влаги под своей рукой.