Время от времени он встречается с Луизой и не отказывается от близости с ней с таким видом, словно делает ей одолжение. Он не любит ее, жалуется Луиза. Ему лишь надо с кем-то обменяться мыслями о своей работе. Она нужна ему для того, чтобы он мог получить физическое и моральное удовлетворение. И все же, едва вернувшись в Круассе, он начинает направлять ей бесконечные послания, в которых уверяет Луизу в лучших чувствах и жалуется на сложности рабочего процесса. В одном и том же письме чередуются бодрые фразы и пассажи, полные тоски и отчаяния: «Бывают дни, когда я чувствую себя опустошенным и не могу подобрать нужные слова, чтобы выразить свою мысль, когда, исписав целые страницы, я осознаю, что мне не удалась ни одна фраза, и я падаю в изнеможении на диван. В полном отупении я словно проваливаюсь в бездну. Через четверть часа все меняется, тоска уходит и мое сердце бьется от радости»[150].
Для того чтобы удостовериться в красоте и гармонии фраз романа, Флобер проводит «голосовое» испытание, то есть читает сочиненное вслух, что позволяет ему лучше выявлять ритмические и сонорные недостатки.
Он проводит это испытание не в одиночку, по крайней мере на первых порах. Каждое воскресенье к нему приезжает Луи Буйе. Гюстав читает ему все, что сочинил за неделю. Тяга к наставничеству — это навсегда. Буйе продолжает вести преподавательскую деятельность с прежним отвращением к своему ремеслу. Для Гюстава нет более безжалостного слушателя. Буйе беспощадно выявляет грамматические и синтаксические ошибки, повторы и излишнее употребление вводных слов и предложений. Что касается ускорения работы над редакцией романа за счет более простого повествования, не придавая ему особой глубины, не доходя до вершин этой «психологической науки», которая придает объем и значимость литературным образам, индивидуальным и одновременно типовым, — об этом не может быть и речи. «Скорее я сдохну как собака, чем перестану работать над сырой фразой», — пишет он Дюкану в достаточно саркастичном письме, в котором в язвительной форме рассказывает о своем презрении к «лаврам, покрытым дерьмом». «Мне наплевать на мнения критиков»[151].
На протяжении первых трех лет работы Гюстава над романом, независимо от того, хочет он этого или нет, Луиза реально и виртуально присутствует в его жизни, порой как женщина из плоти и крови, порой как прототип главной героини. Она достаточно терпеливо воспринимает его комментарии о текущей работе и стоически переживает взлеты и падения его чувств к ней. Он любит ее, уверяет Гюстав, но по-своему: «Вам, которая любит меня, как дерево любит ветер, вам, для которой я навсегда сохраню в моем сердце чувство благодарности, а также нечто долгое и нежное, волнующее кровь. Тебе, бедная женщина, которую я заставил пролить столько слез, в то время как мне хотелось бы вызывать у тебя лишь улыбки»[152].
И вот что он пишет после очередной поездки в Париж, где их снова накрыла с головой волна нежной страсти: «Да, моя дорогая бедная женщина, мы пережили счастливые минуты, в любом случае я люблю тебя»[153].
Но Луиза по-прежнему не желает довольствоваться короткими встречами и торопливыми объятиями. Она не теряет времени даром и продолжает пополнять список своих охотничьих трофеев. Она не изменяет своим привычкам в том, что касается соблазнения более или менее знаменитых персон. В 1852 году в ее сети попадает Альфред де Мюссе[154]. К тому времени ему уже исполнилось 42 года и он уже не был подающим надежды молодым поэтом, на которого обратила внимание сама Жорж Санд. Мюссе только что был избран во Французскую академию. Погрязший в разврате алкоголик, он заметно подорвал свое здоровье. Ему оставалось всего пять лет жизни на этой земле. И все же это обстоятельство не было для него причиной, чтобы отказаться от привычек коварного соблазнителя, действовавшего часто по принципу: пришел, увидел, победил. Однажды в наемном экипаже, находясь как всегда «под винными парами», он пытается изнасиловать Луизу. Женщина выпадает из коляски и больно ударяется о землю. Узнав об этом агрессивном нападении, Гюстав приходит в ярость: «Мне хочется прибить его… Я поколочу его палкой с огромным удовольствием…»[155]
154