Будучи министром спорта, морали и развития молодежи, Малик организовал ежегодное авторалли «Матар-500», которое на долгие годы стало главным событием в общественной жизни страны. Малик был не только президентом и главным спонсором этих гонок, но также их постоянным участником и, хвала Всевышнему, всегда в них выигрывал. Главным вопросом для фанатов на матарском треке был вовсе не «Кто победит? «, а «Кто будет на втором месте? «
На этих гонках случались удивительные происшествия. Итальянец Джентиле Фабриани однажды потерял карданный вал на триста восемьдесят девятом кругу и врезался в ограждение. Отчаянный баварец Уяьдо Панц не доехал считанных сантиметров до финишной черты из-за того, что все четыре покрышки на его колесах таинственным образом лопнули. А в тысяча девятьсот девяносто девятом году американец Бадди Бенфилд проехал по луже масла, необъяснимым образом материализовавшейся прямо перед его машиной, когда всем уже было ясно, что он мчится к победе. И разве весь гоночный мир не скорбел тогда о его гибели? Так или иначе, привлекать водителей мирового класса на гонки в Матаре становилось все сложнее. Малику приходилось постоянно увеличивать размер приза за второе место, доводя его до весьма экстравагантных сумм.
И тем не менее именно эти гонки во многом способствовали известности Матара на мировой арене. Матар теперь ассоциировался не только с фиговым маслом, беспошлинным шопингом и азартными играми, но также и с коррумпированными автогонками. Решение эмира поддержать проект Флоренс было мотивировано не только перспективами новых финансовых поступлений в его казну, но еще и желанием продемонстрировать всему миру, что Матар способен занять достойное место на мировом рынке передовых технологий.
Что же касается Малика, то в свои сорок с небольшим он уже начал слегка уставать от суеты автомобильных гонок. Скорее всего, новизна ощущений от постоянных побед на треках «Матар-500» утратила для него свою остроту. Помещение для спортивных трофеев в его дворце было до такой степени забито абсолютно одинаковыми золотыми кубками, что они уже начали пробуждать в нем отнюдь не гордость, а скуку. Вдохновляемый отчасти своей находящейся в изгнании матушкой, которая бомбардировала его электронными письмами из Санаа, теперь он положил глаз на гораздо более интересный трофей – трон старшего брата.
Впрочем, нельзя сказать, чтобы его братец Газзи так уж совсем не догадывался об этом. Он очень внимательно следил за своим единокровным братом с того самого дня, когда верблюд на полном скаку сбросил его в куст крапивы.
Малик ежегодно выигрывал свой приз в «Матар-500» именно с высочайшего соизволения Газзи. Тот знал, что до поры до времени это будет доставлять юному принцу столь необходимое ему чувство самоудовлетворения. Однако, как написано в мудрых книгах, сколько ни корми скорпиона – аппетит у него не пропадет. Только живот станет больше. Таково было положение дел к моменту появления Флоренс в столичном городе Амо-Амасе.
Ситуацию к тому же осложняли французы, которые вообще всегда осложняют ситуацию. Им были известны настроения Малика, и они всячески пытались эксплуатировать их с корыстью для себя. Франция открыла посольство в Амо-Амасе, и его сотрудники проводили там дни, отнюдь не прохлаждаясь в кофейнях на набережной. Напротив, они прекрасно отдавали себе отчет в том, что Малик с точки зрения практики разведывательных служб является весьма перспективной целью.
Франция ведь так и не простила Черчиллю и его картографам того унижения, которое она испытала в тысяча девятьсот двадцать втором году. Быть может, пословица «Месть – это блюдо, которое надо подавать холодным» и принадлежит испанцам, однако не кто иной, как Ларошфуко, заметил однажды: «Как все-таки приятно запихивать холодных мертвых улиток в глотку англичанина». Теперь у Франции появился реальный шанс поквитаться за старую обиду, а при определенном везении насолить также и Соединенным Штатам.
За долгие годы Франция не упустила ни одной возможности воспользоваться довольно натянутыми отношениями между Васабией и США. Когда Америка отказывалась продать васабийцам свой новейший истребитель или какую-нибудь другую ужасную технологию на том основании, что они могут применить ее против Израиля, на сцене тут же появлялась Франция, которая понимающе кивала в сторону американских дипломатов и немедленно добавляла: «Но вы, конечно же, можете купить что-нибудь у нас! „ Американские конгрессмены, представляющие те регионы, где производились эти самые истребители, отправлялись потом в Белый дом и костерили там на чем свет стоит „долбаных лягушатников“, загребавших большие деньжищи, в то время как им самим оставалось только «сосать пустую титьку“ (вот такими изысканными идиомами оперируют наши политики). В итоге президент, постоянно нуждающийся в голосах конгрессменов для поддержки какого-нибудь нового законопроекта, разумеется, давал слабину, и Васабия получала требуемые истребители, с которых предварительно удалялось несколько самых новейших боевых устройств, для того чтобы вся эта акция не слишком задевала израильтян. Впрочем, этим было вообще наплевать. Любой пилот израильских ВВС мог играючи сбить все военно-воздушные силы Васабии, ведя огонь одной рукой, а в другой сжимая свой кошерный бублик.