– Дорогой мой! – радостно распахнув объятия, бросился он к Тамашу.– Как давно мы не виделись! Ну, проходи, проходи. Спасибо, что навестил, садись.
Кресченция начала суетиться.
– А я оставлю вас, господа. Пойду скажу Марии, что пришел господин Тамаш. Вот уж она обрадуется, что вы здесь.
Когда дверь за ней закрылась, Жигмонд налил вина в кубки и предложил Тамашу. Тот отказался.
– Благодарю вас, господин Жигмонд. Я не хочу.
Тот удивленно пожал плечами.
– Странно. Ну да ладно. Послушай, Тамаш, я хотел задать тебе один вопрос. Ты собираешься свататься к моей дочери?
Тамаш покачал головой.
– Нет, я не собираюсь к ней свататься. К тому же, ее жених – мой друг.
Жигмонд усмехнулся.
– Тогда с какой же стати ты ходишь в мой дом? Ведь у нас с тобой нет никаких общих дел?
– Я хожу сюда только с одной целью,– твердо ответил Тамаш.– Я хочу собственными глазами видеть, как здесь обходятся с Фьорой, девушкой, которую я спас и которую доверил вам.
Улыбка сползла с лица Жигмонда.
– Ну и что ты хочешь сказать?
– Ей в вашем доме живется плохо. Очень плохо,– выпалил Тамаш.– Я даже не могу понять, отчего такое пренебрежение. Вы относитесь к ней не по-христиански.
В глазах Жигмонда блеснула ярость.
– Плохо? Ну, говори дальше. Я хочу послушать, что ты еще скажешь.
– Вы, господин Жигмонд, пустили на ветер деньги этой бедняжки. Здесь все издеваются, зло смеются над каждым ее шагом. Но вам за все придется ответить. Я об этом позабочусь.
Жигмонд побелел и подскочил. Взмахнув рукой в сторону двери, он завопил:
– А ну-ка убирайся из моего дома! И сейчас же! Чтобы духу твоего здесь не было!
Тамаш спокойно направился к выходу.
– Хорошо, я ухожу. Но предупреждаю – я ухожу навсегда, и не вздумайте меня звать, что бы ни было.
Он хлопнул дверью и вышел за порог. Заскрипев зубами, Иштван Жигмонд прокричал ему вслед:
– Я заставлю тебя разориться! Я пущу твое состояние по ветру! Ты пожалеешь о том дне, когда познакомился со мной.
Он прошел к столу, налил себе в кубок вина и мрачно выпил.
– Нет, я все-таки скуплю эти участки. Нет, каков негодяй! К ней, видите ли, плохо здесь относятся. А кто она такая? Откуда она взялась? Если она ему так дорога, пусть бы забрал себе. Так нет же, у него нет времени. Небось, опять в Буду едет кому-то задницу лизать. Ладно, мы еще посмотрим, кто кого.
Наливая себе одну порцию вина за другой, Жигмонд ругался:
– Ему моей дочери не видать, пусть даже и не думает.
ГЛАВА 7
Во время своей очередной встречи с воеводой Михаем Темешвари Тамаш осторожно спросил:
– У нас в Сегеде поговаривают, что на границе скоро будут построены еще две крепости.
Воевода удивленно посмотрел на Запольяи.
– А кто это говорит?
Тамаш развел руками.
– Да так, люди.
– Черт побери,– выругался Темешвари.– Это считается при дворе большой тайной. Мы не хотели, чтобы турки узнали об этом раньше времени. А оказывается, даже у вас в Сегеде об этом прослышали.
Тамаш засмеялся.
– Простите меня, ваша милость, но так уж получилось. Я не хотел проникать в эту тайну. Но у меня к вам просьба, или, вернее, совет, если вы разрешите мне дать его.
Воевода засмеялся.
– Конечно же, Тамаш, говори. Я хоть и первый министр короля, но ты мой друг.
– Земли под крепости откупаются у магнатов, ведь это так?
– Да.
– Мне кажется, что королевской казне не выгодно сразу рассчитываться за все. Насколько я знаю, король хочет откупить участки у магнатов Черокеза и Моноштора. Почему бы не сделать так – сначала король покупает участок для строительства укреплений в Черокезе, а уже потом в Моношторе. Выглядит очень просто, но и выгода от этого немалая. Королевская казна покупает сначала один участок, а потом другой. К тому времени, например, подойдет срок уплаты очередного арендного взноса за участки в Левитинце, и вы сможете рассчитаться с моношторским магнатом без всяких затруднений.
Воевода хмыкнул.
– Вот как? Ну что ж, я попробую поговорить с казначеем. Думаю, что он согласится.
Это был очень тонко рассчитанный ход, направленный против главного конкурента Тамаша – Иштвана Жигмонда. Но цель, которую при этом преследовал Тамаш, была совсем другой. Отдав Фьору в дом Жигмонда и разругавшись с самим хозяином, он уже не имел права претендовать на ее руку и сердце, а именно этого ему теперь хотелось больше всего.
Только разорив Жигмонда, он мог добиться исполнения своего заветного желания.
И вот теперь для этого представился удобный случай. Тамаш узнал, что Жигмонд вознамерился помешать его планам покупки участка у моношторского магната и вложить в это все свои деньги, сто тысяч золотых.
Используя свою дружбу с первым министром короля Матиаша, воеводой Михаем Темешвари, Запольяи решил, что необходимо использовать удачно подвернувшийся шанс. Если воевода Темешвари убедит казначея короля в том, что выгоднее будет расплатиться за участки под новые крепости не сразу, а по очереди, то Жигмонд вначале лишится всех своих денег, а потом и вовсе станет должником.
Запольяи может скупить все долговые обязательства Иштвана Жигмонда и, таким образом, сделать его своим крепостным.
Тамашу не понадобилось много времени, чтобы убедиться в том, что он все сделал правильно.
После того памятного вечера в доме Жигмонда, когда Ференц Хорват ухаживал за Фьорой, прошло несколько недель. За это время она успела вышить тонким венецианским узором свадебную фату, которая теперь занимала почетное место в ее комнате.
Однажды утром Фьора проснулась от того, что дверь ее комнаты распахнулась, и на пороге показалась Мария.
Она была одета в длинное подвенечное платье из ослепительно белого шелка. На голове ее красовалась фата – та самая фата, которую собственными руками для себя вышивала Фьора.
Мария продемонстрировала изумленно воззрившейся на нее служанке свое облачение и спросила:
– Ну как, нравлюсь я тебе в подвенечном наряде? Фьора не смогла вымолвить ни единого слова.
– Ну, что молчишь? – с насмешкой продолжила Мария.– А, тебя смущает эта фата? Не расстраивайся, это была просто шутка. Обыкновенная шутка.
Фьора отвернулась.
– Не грусти, будет жених и у тебя. Я понимаю, господин Хорват – это очень выгодная партия, но он тебе не по зубам, милашка. Помощник сегедского воеводы – это ни какой-нибудь матрос. Если все будет складываться удачно, то скоро мы с мужем отправимся в Буду. Сегедский воевода станет министром при дворе короля Матиаша и заберет с собой Ференца. Да ты, я вижу, не рада. А ведь скоро тебе придется стать служанкой придворной дамы. Это великая честь.
Фьора молчала, глотая слезы от обиды. Ее не радовала ни предстоящая поездка в столицу, ни то, что Мария вскоре станет придворной дамой. Она, Фьора, по-прежнему бедная приживалка в чужом для нее доме. До тех пор, пока у нее не будет денег, на ее долю будет оставаться только роль прислуги.
Из оцепенения ее вывел властный голос Марии.
– Вставай! Мне нужно приготовиться к приему гостей. Сегодня помолвка.
В этот день дом Иштвана Жигмонда был полон гостей. Здесь собрались известные в Сегеде торговцы и ростовщики, главы ремесленных цехов, командующий местным гарнизоном, архиепископ, несколько окрестных магнатов и даже сам сегедский воевода.
Когда на пороге показался одетый в праздничный камзол с широким поясом на золотой застежке Ференц Хорват, Жигмонд на секунду оторвался от разговора с архиепископом и подошел к Ференцу, которого уже встречала Кресченция.
– Ранний господь, мой дорогой. Ступай, да побыстрее, к Марии, она тебя уже заждалась,– торопливо сказал он.
Кресченция укоризненно посмотрела на мужа.
– Ты так говоришь, как будто она ждет гадалку. Ференц, дорогой, позволь, я провожу тебя в ее комнату.