То и дело обходя мели в этом грозившем сотнями опасностей Архипелаге, мы наконец увидели цель нашего путешествия – Анафи. Остров легко можно было узнать по скале. Она напоминала плачущее человеческое лицо, обращенное к юго-западу. Я вдруг заметил, что капитан Болио, вместо того чтобы держать курс прямо к острову, стал менять направление. Подойдя к нему вплотную, я пристально поглядел на него. Мы ведь немного говорим на судне во время работы. Мой капитан тотчас же понял, о чем я, хоть и не очень вежливо, но все же в рамках существующих между нами товарищеских отношений, осведомляюсь.
Балтазар Болио посмотрел на меня и пробурчал:
«Готовься к великолепному, из ряда вон выходящему приключению».
Я тебе уже говорил, мой друг Нардо, что своего капитана всегда считал человеком, любящим все преувеличивать. Поэтому в ответ на его сообщение я равнодушно пожал плечами. Подождал немного и, так как синьор Балтазар указывал на маленький островок, знаком предложил ему говорить ясней. И тогда он перешел на шепот – должен сказать, привычка шептаться была ему несвойственна. А шептал он вот что:
«Хочешь – верь, хочешь – нет, но мы здесь с тобой, Никколо, разбогатеем. Мы станем богаче Чести, возможно даже, богаче самих Медичи!»
И, отдав команду причаливать, капитан скороговоркой поведал мне о том, что некогда на этом необитаемом острове император Византии, узнав о приближении турецких орд, зарыл под фундаментом часовни свои сокровища.
«Что нам статуи, целые или битые, из мрамора или из бронзы, мы разыщем клад! Золото!»
Это, не стану скрывать, и я нашел весьма заманчивым.
«Только смотри, чтоб никому ни слова, – шепотом добавил синьор Балтазар. – Вот когда найдем – тогда уж будем решать, поскольку придется на брата».
«А мне что от этого перепадет?» – поинтересовался я.
«Друг мой сердечный, помощник мой, ты убедишься в моей щедрости: одна десятая часть сокровищ будет твоя».
«Одна десятая?!» – возмутился я, и мы заспорили.
Остров был уже весь как на ладони, со своими скалами и косматыми деревьями, мы даже убрали паруса и бросили якорь, когда наконец наш тихий, но оснащенный едкими словечками спор окончился соглашением: мне была обещана одна пятая доля находки, вторая пятая, согласно уговору, должна была быть разделена между матросами, сам синьор Балтазар рассчитывал получить втрое больше, чем вся команда вместе взятая. По правде говоря, такое решение вопроса я находил не только справедливым, но и весьма выгодным: ведь мне-то самому и в голову бы не пришло искать клад, матросы же пусть радуются тому, что нежданно-негаданно перепадет им. Я даже почувствовал прилив чего-то вроде радости. Тогда я, увы, не подумал, что раздел шкуры неубитого медведя может принести только несчастье, что медведь возьмет да разгневается.
На этот раз тем медведем оказался остров. Как же это остров может гневаться, спросишь ты. О, лучше не спрашивай, не заставляй рассказывать о том, как, добравшись с несколькими матросами на лодке до берега, я отправился на розыски часовни, и как под нами с ошеломляющим грохотом ходуном заходила земля. Здесь у нас жители насмерть пугаются при малейшем оползне. Там же затряслась вся земля. Весь остров. Сверху валились скалы, между двумя холмами разверзлась глубочайшая пропасть, казалось, загляни туда – и перед тобой раскроется сама преисподняя. Хотя преисподней мы там не увидели, зато перед нашими глазами, гудя и волнуясь, молниеносно из ничего возникло огромное озеро. И удивительней всего то, что в озере этом вода была сладкая, как на дне ада. Так и сказал мне Болио, оправившись немного после перенесенного кошмара:
«Это озеро, брат ты мой, – подношение твоего дьявольского обиталища». Ты, конечно, помнишь, что матросы прозвали меня Черным дьяволом. Но не буду разглагольствовать.
Я постараюсь рассказать тебе, какие бедствия свалились на наши отчаянные головы, особенно на голову доктора Тинополоса, который упросил нас забрать его с собой на остров в надежде передохнуть от качки. Теперь эта столь желанная для старика суша швыряла его из стороны в сторону, пуще самого что ни на есть грозного моря. Словом, его морская болезнь возобновилась, причем в десятикратном размере. Но разве нам до него было в те минуты! Оправившись немного, мы переглянулись с синьором Балтазаром – нам было страшно подумать, что землетрясение разнесло часовню вместе со спрятанным под ней кладом.
Но часовня стояла на месте, только крышу ее смело стихийным бедствием. Но что крыша! Нас-то интересовало основание. Мы с синьором Балтазаром как ошалелые понеслись к часовне. Сопровождавшие нас матросы никак не могли взять в толк, что с нами произошло. Синьор же Тинополос – как поздней он промямлил – решил, что мы взбесились, и, увидев наш безумный бег в сторону часовни, тоже побежал, но в противоположном направлении. Однако тут же растянулся, споткнувшись о корягу. Но что было его потрясение в сравнении с тем, которое перенесли мы, когда, приблизившись к часовне, увидели, что остров… обитаем…