Наконец я узнал его и почти в то же самое мгновение он признал меня. С яростным криком он вскочил на ноги и вцепился мне в горло. Но то ли потому, что я не отпрянул - так глубоко завязнув в сене, что уже не мог пошевелиться - то ли по каким другим причинам, он только сильно затряс меня, не слишком сжимая свои когтистые пальцы.
- Где то, что я тебе дал, собака? - кричал он, и его голос дрожал от напряжения. - Говори, или я придушу тебя! Говори, слышишь! Что ты сделал с ним?
Это был человек, подкинувший мне ребенка! Я внимательно вгляделся в него и после некоторых колебаний рассказал обо всем, что со мной случилось.
- И ты не знаешь человека, который обокрал тебя? - закричал он.
- Нет, там было слишком темно.
Глядя на его разочарование и гнев, я было решил, что он все же задушит меня, но он только задыхался от злобы и ругался, являя собой картину безнадежного отчаяния. Потом к нему, очевидно, пришла другая мысль, он разжал руки и закричал:
- О, мой Бог, какой я глупец! - стонал он. - Почему я струсил? Удача была в моих руках, а я, глупец, упустил ее!
При этих словах я подумал о своей горькой судьбе - теперь я не боялся этого человека, потому что понимал его состояние.
- То же самое вчера утром произошло со мной, - сказал я. - Ваше положение ничуть не хуже, чем у других.
- Вчера утром! - воскликнул он. - Что общего удача имеет с тобой, таким пугалом? Это смешно! Да по тебе плачет виселица!
Он скрестил руки на груди, мрачно разглядывая меня.
- Кто ты? - наконец спросил он.
Я все рассказал ему. Когда он узнал, что чернь, преследовавшая его, на самом деле гналась за мной, - так что его испуг был совершенно бессмысленным, - его ярости не было границ. Я даже почувствовал к нему некоторое презрение и осмелился заметить, что несмотря на его пренебрежение ко мне, сам он действовал не лучшим образом. Он искоса посмотрел на меня.
- Да, но это как еще посмотреть, - мрачно сказал он. - У всех бывают неудачи. Но между нами есть разница, идиот. Ты жалкий дурак, достойный только того, чтобы тебя избили палками по капризу какого-то дурака. В то время как я удостоюсь по меньшей мере позорного столба. Я проиграл, это правда! Я проиграл! - продолжал он, и его голос перешел в визг, - и мы оба оказались в канаве. Но если бы я выиграл... если бы я выиграл, парень...
Он не закончил фразу и упал лицом в сено, разрываемый на части своими страстями. Мгновение я изучал его, придя к выводу, что он слишком жалок для негодяя. Пока я разглядывал его, мои мысли приняли другое направление. Его кожаный пояс, добротный короткий плащ и камзол из блестящего бархата, который я не заметил в темноте, давали пищу для размышлений. Прежде чем он сообразил, что я разглядываю его, я заметил на его бархате золотую корону!
Я с трудом сдержал крик. Меня бросило сначала в жар, потом в холод, моя голова пошла кругом, как будто я выпил слишком много вина. Корона! Маленький пурпурный плащ! У меня не осталось больше сомнений относительно того, какого ребенка украл он прошлой ночью! Прошлой ночью... прошлой ночью я нес короля! Я держал на руках короля Франции!
Теперь мне был понятен ужас этого человека прошлой ночью и его горе и разочарование нынешним утром. Он действительно был достоин позорного столба: в случае неудачи его бы пытали и он умер бы на колесе в ужасных мучениях. И он, который рисковал столь многим, проиграл!.. Проиграл!
Я смотрел на него уже другими глазами, как на своего рода чудо. Видимо, мои мысли отразились на моем лице, потому что когда прошел пароксизм отчаяния, он поднялся и подозрительно посмотрел на меня, а потом спросил, куда я собираюсь идти.
- К монсеньеру, - схитрил я, потому что если бы я сказал "в Пале-Рояль", он, возможно, не выпустил бы меня.
- К епископу?
- Куда же еще?
- Чтобы снова побили палками? - усмехнулся он.
Я ничего не ответил и в свою очередь поинтересовался, куда он пойдет.
- Бог знает! - ответил он. - Бог знает!
Но когда я вышел из сарая, он последовал за мной. Мы молча пошли по дороге, похожие на пару ночных птиц, пока, наконец, снова не оказались в городе. К этому моменту солнце уже взошло и у городских ворот начали собираться торговцы, спешащие на рынок. Все они удивленно поглядывали на беспорядок в моей одежде, а я, припомнив, в какой компании иду, задрожал, удивляясь, что до сих пор никто не поднял тревоги: я считал, что с каждой башни нас должен был встретить звон колоколов. Поэтому я был более чем счастлив, когда в районе Тампля мой спутник остановился перед маленькой дверцей в глухой стене. На противоположной стороне я заметил такую же маленькую дверь.
- Ты останешься здесь? - спросил я.
Он зло выругался.
- Какое тебе дело? - рявкнул он, озираясь по сторонам. - Убирайся прочь, идиот!
Я был рад отделаться от этого странного человека, пожал плечами и бесцельно пошел прочь, не оглядываясь назад. Внезапно меня как громом поразило. Король! Что с ним будет? Кому мне рассказать о том, что я знаю? И тут, пока я колебался, я услышал, что позади меня кто-то бежит. Повернувшись, я увидел своего спутника. Его лицо все еще было бледным, но глаза пылали и все его поведение изменилось.
- Стой! - крикнул он и бесцеремонно схватил меня за рукав. - Человек, который встретился тебе... ты не разглядел его?
- Там было темно, - коротко сказал я. - Я уже говорил тебе, что не знаю его.
- Но он... - он запнулся. - Ты слышал, как он убегал... он хромал?
Я не мог сдержать удивленный возглас.
- Черт побери! Я совсем забыл об этом! Я думаю, что он хромал. Я помню, что он как будто кудахтал на бегу - клац, клац!
Его лицо покраснело, и он отшатнулся. Он выглядел так, как будто встретился со смертью! Но вскоре мой спутник глубоко вздохнул, пришел в себя, кивнул мне и пошел прочь. Однако я заметил - потому что задержался, наблюдая за ним, - что он не пошел к двери, у которой я его оставил. Но мне не удалось проследить за ним, потому что он оглянулся по сторонам, заметил меня и быстро нырнул в соседний переулок.
Но я знал или думал, что все знаю. Как только он скрылся, я бросился в сторону Пале-Рояля, подобно гончей, пущенной по следу, не замечая прохожих, которых толкал по пути, не обращая внимания ни на опасность погони, ни на свое плачевное состояние. Увлеченный догадками, я забыл даже о собственных неприятностях и не остановился, пока не добежал до дворца и не заметил негодующий и изумленный взгляд своего тестя.
Он только что вернулся с ночного дежурства и встретил меня на пороге. Я заметил его хмурое лицо, но то, что я узнал, было важнее его ворчания, и это поддерживало меня. Я поднял руки.
- Я знаю, где они! - запыхавшись, крикнул я. - Я могу сказать вам об этом!
Он смотрел на меня, на мгновение потеряв дар речи от удивления и гнева. Несомненно, он не испытывал ни малейшего почтения к зятю, которого разыскивали по всему Парижу. Наконец он пришел в себя.
- Свинья! - кричал он. - Шакал! Бродяга! Убирайся! Я уже все о тебе знаю! Убирайся или я вышвырну тебя!
- Но я знаю, где они! Я знаю, где они держат его! - протестовал я.
Вдруг выражение его лица изменилось. С подвижностью, удивительной при его грузной фигуре, он подскочил ко мне, протягивая ошейник.
- Что? Ты видел собаку?
- Собаку? - воскликнул я. - Нет, но я видел короля! Я держал его в руках! Я знаю, где он!
Внезапно он отодвинулся от меня и так странно посмотрел, что я замолчал.
- Повтори, что ты сказал, - медленно сказал он. - Ты держал...
- Короля! Короля! - нетерпеливо воскликнул я. - Вот в этих руках! Прошлой ночью! Я знаю, где они держат его, или, по крайней мере, где находятся похитители...
Его двойной подбородок отвис, полное лицо побледнело и он посмотрел на меня с некоторым сожалением.