На секунду время повернуло вспять, и Батистина вновь увидела себя в пансионе: как она бросилась на маленькую гадкую ломаку Фондодеж, защищая честь Жанны-Антуанетты. Да, сколько деньков миновало, но Батистина осталась самой собой! Девушка, будто разъяренная кошка, прыгнула вперед и вцепилась Иностранке в щиколотки. Не предвидевшая ничего подобного отвратительная мегера потеряла опору и повалилась навзничь, но тотчас же собралась в комок, извернулась, словно змея, поднялась и вонзила Батистине ногти в горло, оставляя на белой коже кроваво-красные полосы. Девушка сумела разжать мерзкие руки и схватила Иностранку за волосы. Противницы покатились по палубе, царапаясь, кусаясь и нещадно колотя друг друга по физиономиям.
— Маленькая плинцесса! Маленькая плинцесса! — в ужасе закричал Жанно и бросился вперед, чтобы разнять дерущихся.
— Нет, мой шоколадный, оставь их! — приказала Дядюшка, невозмутимо наблюдавшая за происходящим, словно римский сенатор.
— Но эта большая злая девка убьет ее! — завопил негр.
— Ничего не поделаешь, приятель! Таков закон нашего мира! Мира воров и убийц! — проворчала Макрель и прикрыла свой косой глаз, чтобы лучше видеть здоровым.
— Все верно! Эй, девки! Мы подчинимся той, что победит! Той, что как следует набьет морду противнице! Вот так-то! — сказала Крючница, которая вообще-то редко раскрывала рот, но очень любила порядок и справедливость во всем, даже когда речь шла об убийствах, а уж в этой сфере она была признанным мастером!
Негры ничего не поняли из этой словесной перепалки и, согласно кивая головами, окружили Жанно, которого, по-видимому, считали своим предводителем.
Шевалье д’Обинье не двинулся с места и молча смотрел на ожесточенную схватку, только нечто вроде нервного тика искажало черты его лица, когда он видел полуобнаженные женские тела.
Юлия Менгден была выше, крепче и тяжелей Батистины, но на стороне неугомонной девчонки были молодость, бесстрашие, ловкость и быстрота реакции, которые помогали ей отражать удары. Девушка дралась только для того, чтобы публично унизить соперницу и наказать ее, но она вовсе не думала причинять Иностранке серьезный вред. Вдруг Батистина громко закричала от нестерпимой боли: Иностранка злобно вцепилась ей ногтями в грудь и рвала нежное тело. Батистина увидела над собой безумные глаза с расширенными от ненависти зрачками и поняла, что Иностранка намерена драться не на жизнь, а на смерть. Батистина ударила отвратительное создание коленом в живот, почти не надеясь на успех, но Иностранка неожиданно завалилась на бок. Батистина гордо выпрямилась, и напрасно: ее противница просто изменила тактику и, сделав какое-то непонятное, неуловимое движение рукой, захватила голову девушки и прижала к себе локтем, изо всех сил пытаясь задушить. Она вытянула руку, пытаясь выцарапать Батистине глаз, и тут же потащила дергающееся тело к борту. Видимо, негодяйка задумала избавиться от соперницы, утопив ее в волнах. Батистина боролась отчаянно, она чувствовала, что погибнет, если Иностранке удастся перебросить ее через поручни и скинуть за борт. Она судорожно цеплялась за канаты, хваталась за мачты, выгибалась дугой, чтобы помешать своей противнице двигаться дальше. Она тоже вонзила ногти в живот Иностранки и пыталась рвать его, но тело этой женщины было твердым и неподатливым, как у мужчины. Жорж-Альбер в отчаянии выдергивал волоски у себя из бородки, тщетно пытаясь найти способ помочь Батистине, да такой, чтобы никто не смог его упрекнуть. Внезапно его будто осенило, и он стремительно помчался по вантам. Батистина уже почти висела на поручнях над сине-зеленой пучиной, вцепившись в волосы Иностранки, а та по-прежнему была непреклонна в своем стремлении спихнуть девушку за борт. Батистина сделала невероятное усилие, извернулась и изо всех сил укусила Иностранку за руку. Та взревела и резко ударила Батистину кулаком в живот. Девушка от боли согнулась пополам. Иностранка с торжествующим криком схватила Батистину за лодыжки, чтобы перекинуть ее через борт, но… Горячая, липкая, вонючая струйка ударила Иностранке в нос и глаза. Она вскинула голову и яростно завопила:
— Сукин сын! Гаденыш!
Жорж-Альбер, не имея возможности воспользоваться каким-либо оружием, с превеликим удовольствием использовал свой естественный краник как раз над головой проклятой обезумевшей от ненависти самки и оросил ее, скаля зубы в невиннейшей улыбке.
Иностранка на секунду отвлеклась и потеряла драгоценное время. Батистина воспользовалась неожиданным даром судьбы и ловко вырвалась из смертельных объятий противницы. Схватив связку канатов, она бросила тяжеленный узел в лицо Иностранке. Та не ожидала ничего подобного, посчитав, что Батистина уже совершенно обессилела под градом обрушившихся на нее ударов. Иностранка зашаталась, запутавшись в бесконечных веревках. Роли переменились. Теперь Батистина, опьяненная запахом крови и сознанием того, что ей грозит неминуемая гибель от рук этой гадины, если она сама не сломает змее хребет, набросилась на Иностранку. Она принялась отвешивать гадюке такие оплеухи, что у той только голова моталась из стороны в сторону. Она била и пинала мерзавку ногами, топтала изо всех сил ненавистное тело. А Иностранка, задыхаясь под грудой канатов, рычала, ревела и визжала от бессильной ярости. Из носа у Батистины лила кровь, но она не обращала на это внимания, а надавила коленом на грудь соперницы. Потом резко дернула ее за волосы и прошипела: