Помимо предупреждения «вредительства» на флоте и становящейся привычной борьбы с «диверсионными агентами», в приказе содержались вполне разумные организационные и технические меры по обеспечению безаварийной работы и своевременного ремонта. Он устанавливал порядок расследования аварий судов, предписывал капитанам и старшим механикам лично перед каждым выходом в рейс проверять спасательные и противопожарные средства, вводил дополнительные должности аварийных инспекторов в бассейновых управлениях. Все морские суда к 1 января 1938 г. следовало снабдить эхолотами, радиопеленгаторами, барографами и барометрами. Для унификации отчетности вводилась единая форма вахтенного, машинного и радиожурналов, инструкции по их ведению.
Повышение дисциплины среди членов экипажей должно было обеспечить окончательное введение с 1 октября 1937 г. форменной одежды и запрещение плавсоставу находиться на судах без установленной формы и знаков различия. В портах вводился пропускной режим, всем морякам взамен гражданских паспортов выдавались плавательные книжки.
«Имея ввиду, что вредительство в ремонте флота наиболее резко проявляется в срыве снабжения судоремонтных заводов запчастями», на ряде предприятий, в том числе и ПСРВ, следовало организовать массовой производство запчастей к основному оборудованию флота и обеспечить к 1 августа 1938 г. их постоянное наличие из расчета полугодового запаса.
«Основными формами вредительства в рыбной промышленности, и особенно на Дальнем Востоке, является уничтожение, порча и снижение качества сырца и готовой продукции путем задержки вывоза сырья и продукции под прикрытием, якобы, недостатка тары и тоннажа, срыва мероприятий по обеспеченности предприятий холодом, в первую очередь естественным льдом, прикрытие вредительских действий по прямому уничтожению и порче продукции якобы "естественными" потерями, отходами, утечками, снижением сортности… Сокращение количества и ухудшение качества икры лососевых пород за последнее время на Камчатке… что явно носит вредительский характер». Вывоз икры в июле и августе разрешался только на рефрижераторных судах[20].
Бдительность следовало усилить в отношении не только внутренних, но и внешних врагов. Впрочем, как считалось, они действовали совместно. 14 июля 1937 г. исполняющий обязанности начальника политуправления НКПП СССР Протасов предупреждал помполита «Эскимоса» В. П. Огнева: «Не надо забывать, что Вы работаете бок о бок с одним из самых агрессивных государств — Японией, которая выжидает случая напасть на нас, или, во всяком случае, старается подорвать нашу мощь. Для этой цели засылаются к нам агенты, шпионы, а также вербуются на месте из банды троцкистов, бухаринцев, рыковцев и прочей мерзости».
К середине 1937 г. из десяти судов флота к эксплуатации были готовы восемь, ремонт еще двух должен был завершиться к 1 июля. Техническое состояние пароходов оценивалось как удовлетворительное. Но из-за плохого снабжения краской выглядели они неважно. «Наши суда ходят, как попугаи… Их мы не красим. Железо ставим новое, которое, если не покрасим, будет портиться, и режет глаз своим видом»[21].
Показатели трансфинплана на 1937 г. окончательно установили только 25 июня этого же года. Полный объем перевозок должен был составить 145 200 т груза и 10 100 пассажиров (завоз 85 500 т и 4 300 чел., вывоз — 29 800 т и 4 300 чел., в каботаже по побережьям следовало перебросить 29 900 т и 1 500 чел.). Средняя стоимость перевозки одной тонны груза утверждалась в размере 65 руб. 62 коп. (с материка — 58,8 руб., в местном каботаже — 111,9 руб.)[22].
Существовала угроза невыполнения намеченного плана в первую очередь из-за низкой скорости обработки судов, особенно на побережьях. Если в портах выгружалось в сутки до 1 000 т, то на комбинатах эта цифра была многократно ниже, и не только вследствие плохого оборудования, но и из-за элементарной неразберихи. Примером является простой «Буревестника» в Усть-Камчатске. Руководство здешнего комбината двое суток не могло решить, на каком из местных рыбозаводов разгружать его, привезшего всего 150 т[23].