О том, что творилось на Дальнем Востоке, говорит сообщение того же командира Владивостокского порта барона Ферзена, посланное им на имя морского министра. В этом сообщении он писал: «Гауптвахта и карцеры, приспособленные для этой цели из камер экипажа, — переполнены осужденными в дисциплинарный батальон, в тюрьмы и подсудимыми, ввиду чего остальные низшие чины и списанные с судов за проступки и подлежащие взысканиям остаются ненаказуемыми и, больше того, за некомплектом команд несут ответственные должности и караулы по охране казенного имущества, а вследствие чего были крупные случаи нарушения караульной службы».[32]
Дальше идут жалобы на наличие воровства, кутежей, картежной игры среди командного состава. Воровство и разложение на Дальневосточном флоте, творимые отдельными офицерами и военчиновниками, приняли такие размеры, что об этом начали писать не только русские, но и заграничные газеты (особенно японские), которые получали сведения от своих шпионов и использовали их против России, продаваемой дворянами. Факты эти стали известны министру внутренних дел Столыпину. Последний вынужден был написать личную записку морскому министру Дикову с категорическим требованием «устранить беспорядки во флоте». К записке была приложена вырезка из газеты «Русь». Газета писала: «Ходят настойчивые слухи, что кражи и злоупотребления стали распространенными, это лучше всего показывает то, что командир Владивостокского порта барон Ферзен был вынужден отдать под суд 10 офицеров. Сообщают, например, такой факт, что к фирме „Кунст и Альберс“ явился один офицер и предложил продать по какой угодно цене и сколько угодно казенного каменного угля. К счастью, эта фирма отказалась от покупки, и сделка не состоялась.
По сообщению лиц, хорошо знающих владивостокские порядки, этот случай вовсе не единственный и, конечно, самым ярким подтверждением этого может служить имевшая место продажа машинных частей нашего миноносца в Японию».[33]
Вслед за этой запиской Столыпин послал во Владивосток для расследования фактов генерал-майора Вогена. Последний, произведя расследование, сообщил, что «факты, имеющиеся в распоряжении правительства, подтверждаются, с ответом в печати подождите до полного расследования. Части нового миноносца действительно проданы в Японию». В дополнительной телеграмме Воген писал:
«В декабре выяснилось, что 4 и 5 декабря по подложным ассигновкам выдано за „ремонт“ офицерских флигелей 13 219 руб. 40 коп.».
Из всей этой переписки видно, как разложившиеся офицеры расхищали казенное имущество и присваивали деньги. Они же являлись базой для работы японских шпионов. Конечно, Дальневосточный флот в этом отношении не был исключением. Об этом наглядно говорит такой факт.
1907 г. русский консул в Тегеране (Иран) доносил министру иностранных дел, что за «последнее время участились случаи массового воровства в России винтовок, патронов и других боеприпасов и продажа контрабандным путем в Персию».
Получив это донесение, министр иностранных дел обратился к морскому министру с просьбой принять охранительные меры с помощью бездействующей Каспийской флотилии.
«Меры были приняты», а оружие продолжали воровать и вывозить из России в Персию. Оружие отправлялось морем через Баку, Шушу, Ленкорань, Энзели пароходами торговых компаний, а по суше — через Сальяны. Это оружие покупали по высокой цене руководители национально-освободительного движения Ирана.
Характерно, что штаб кавказских войск знал о торговле оружием, но ничего не предпринимал, ибо и здесь кто-то из дворян офицеров и чиновников грел руки на этой торговле.
В силу чудовищных хищений и взяточничества армия и флот были плохо снабжены и вооружены. Солдаты и матросы влачили полуголодное существование.
Воровство, взяточничество и разложение части командного состава флота и армии являлись типичным отображением гниения царского самодержавного аппарата, стремившегося после революции 1905―1907 гг. больше чем когда-либо удержаться у власти с помощью штыков, тюрем, виселиц, разжигания национальной вражды и варварской эксплуатации народа.
Верноподданные помещики Столыпин, Родзянко, Шульгин, Марков 2-й и их союзники из лагеря буржуазии: Милюков, Гучков, Рябушинский, Коновалов и иже с ними стремились вскрывать и лечить эти язвы гниющего самодержавного режима. Но напрасны были их старания. Самодержавная монархия Романовых разлагалась. Понятно, что при таком состоянии армии и флота врагам России не трудно было в годы русско-японской войны наносить поражения царизму. Творческая мысль прогрессивной части офицерства армии и флота душилась.