В тот же день провокатор матрос Шмелов с корабля «Павел I» донес своему командиру капитану 2 ранга Миштофту о сходке и планах подготовляемого восстания. Командование «Павла I» сразу же поставило в известность командиров других кораблей и жандармское отделение. По получении этого известия командование флота и местные власти приступили к арестам. Жандармы неистовствовали, зверски избивали арестованных.
Интересно проследить за настроениями матросов на кораблях в эти дни. Вот как об этом говорит прокурор:
«На основании показаний офицеров с корабля „Павел I“ матросы 8 и 9 июня были взволнованы, нервны, особо непослушны, недовольны. Например, когда был дан сигнал боевой тревоги, то матросы, вместо того, чтобы бежать по своим местам, шли не торопясь, вразвалку, и когда офицеры стали на них кричать, то они отвечали усмешкой. Матросы группировались в кучки, а агитаторы (Панин, Стребков, Королев и другие) бегали от кучки к кучке и о чем-то шептали».
Кроме того, матросы вслух бросали реплики: «Недолго уж теперь терпеть осталось. Скоро отдохнем!» В дни арестов, говорит прокурор, матросы только внешне были послушны, а в действительности напоминали затравленных зверей; казалось, что они в любую минуту готовы броситься на своих офицеров.
На суде боцман Дальниченко показывал: «Люди были такими, что никого не заставишь итти на работу. Возьмешь силой человек 20, глядишь — они все разбежались. Оставшихся же не подгонишь в работе».
Получив сведения о подготовке восстания, начальство приняло меры. 10 июля, вечером, за несколько часов до восстания, были произведены аресты на «Павле I», где тогда был центр организации восстания. Но, как выяснилось на суде, офицеры поспешили с арестом и нарушили планы жандармов. Всех членов организации они арестовать не смогли, так как аресты на «Павле I» насторожили участников предполагаемого восстания на других кораблях.
В этот день было арестовано 72 человека. Всего же вместе с первым арестом было взято, как уже было сказано, до 200 человек и из них 52 человека привлечены к суду.
Некоторым руководителям организации удалось избежать арестов. Они уехали в Париж к В. И. Ленину и рассказали ему о положении в Балтийском флоте. Об этой встрече Ленин писал Горькому на остров Капри: «А в Балтийском флоте кипит! У меня был в Париже (между нами) специальный делегат, посланный собранием матросов и социал-демократов. Организации нет, — просто плакать хочется!! Ежели есть у Вас офицерские связи, надо все усилия употребить, чтобы что-либо наладить. Настроение у матросов боевое, но могут опять все зря погибнуть».[45]
Не имея возможности остановиться подробно на характеристиках, данных прокурором подсудимым, мы приведем лишь отдельные примеры:
Карпов был старшим революционного десятка на «Рюрике», активный член организации с 1911 г., собирал членские взносы, вел пропаганду, давал указания, как во время восстания захватить в минной каюте оружие и как напасть и убить офицеров.
Осиповский — член организации с 1911 г., активный агитатор и пропагандист. Был организатором связи между кораблями «Рюрик» и «Цесаревич». Должен был принять указания от городской парторганизации о восстании.
Плечов был художником; умело расположив к себе офицеров, и в частности лейтенанта Копец, и пользуясь этим, долго и безнаказанно собирал в рубке совещания революционной группы матросов. Это был крупный агитатор, умело вовлекавший матросов в организацию.
Баранчиков — пропагандист и агитатор. Принимал активное участие в выработке плана захвата оружия и важнейших боевых мест на корабле. Держал связь посредством писем с городской партийной организацией. Был связным между кораблями.
Вильман — активный участник всех сходок. Давал указания, как овладеть кораблем «Павел I» и боеприпасами. Вырабатывал план, как лучше обезвредить офицеров. Держал связь с Петербургским комитетом большевиков. Обещал достать в городской парторганизации оружие и боеприпасы. Держал связь с «Цесаревичем» и другими кораблями.