Стихийно вспыхнувшее на «Потемкине» восстание обогнало сознательную и планомерную работу по его подготовке и явилось поэтому, как указывал Ленин, преждевременной вспышкой подготовляемого восстания в Черноморском флоте. «Матросы „Потемкина“ были менее подготовлены, чем матросы иных судов, и восстание вышло менее полным, чем могло бы быть» (Ленин, т. VIII, стр. 197). На корабле не было крепкой большевистской организации. Среди матросов были меньшевики, эсеры и анархисты. Значительное большинство экипажа ненавидело самодержавие, но не имело ясного представления о путях борьбы за победу революции.
Доверчивость и наивность восставших, а также отсутствие единого партийного руководства привели к ошибкам, оказавшимся впоследствии роковыми. Прапорщик Алексеев, оказавшийся предателем, был назначен командиром корабля. На корабле были оставлены обер-кондуктора и боцманы, с самого начала восстания сплетавшие контрреволюционные заговоры против потемкинцев.
Как только в Женеве были получены первые известия о восстании на броненосце, Ленин принял самые энергичные меры для помощи потемкинцам. Владимир Ильич направил в Одессу на «Потемкин» большевика Васильева-Южина со специальными инструкциями.
«Есть опасения, что одесские товарищи не сумеют, как следует, использовать вспыхнувшее на нем восстание. Постарайтесь, во что бы то ни стало, попасть на броненосец, убедите матросов действовать решительно и быстро», — инструктировал Южина Ленин.
«Добейтесь, чтобы немедленно был сделан десант. В крайнем случае не останавливайтесь перед бомбардировкой правительственных учреждений. Город надо захватить в наши руки. Затем немедленно вооружите рабочих и самым решительным образом агитируйте среди крестьян…
Зовите крестьян захватывать помещичьи земли…
Союзу рабочих и крестьян в начавшейся борьбе я придаю огромное, исключительное значение.
Необходимо сделать все, чтобы захватить в наши руки остальной флот…
Нужно только действовать решительно, смело и быстро. Тогда немедленно посылайте за мной миноносец. Я выеду в Румынию» («Пролетарская революция», № 4 (51), 1926 г., стр. 224).
К сожалению, Южин не успел попасть на броненосец, а опасения Ильича о неспособности одесских социал-демократов использовать восстание на «Потемкине» сбылись. Среди большевиков в Одессе в начале 1905 года было произведено много арестов, а от меньшевиков, влияние которые в это время в Одессе было значительным, восставший броненосец революционного руководства и помощи, конечно, получить не мог.
27 (14) июня вечером броненосец «Потемкин» подошел к Одессе. Утром 28 июня взбудораженный, покрытый баррикадами и следами борьбы, город увидел на рейде мощный броненосец под красным флагом. На берегу, у набережной нового мола, в палатке лежало тело Вакулинчука, покрытое военным флагом и красными лентами и охраняемое почетным матросским караулом. На груди у него лежало обращение красного броненосца к населению.
К палатке с телом Вакулинчука шли тысячи людей. Огромное волнение охватило всех. Вереницей проходили мимо тела павшего борца рабочие, солдаты, ремесленники, люди из всех слоев трудового населения города. Тут же около палатки произносились горячие, страстные речи.
На набережной рабочие с восторгом приветствовали восставший броненосец. Десятки шлюпок плыли к «Потемкину». Со шлюпок передавали на корабль цветы, провизию и подарки. Сотни рабочих с невиданным воодушевлением грузили на броненосец уголь. Красный флаг на броненосце, как магнит, притягивал к себе со всех концов города массы народа. Царские власти были в панике. Против революционного броненосца была вызвана из Севастополя Черноморская эскадра, в Одессу срочно стягивались четыре пехотных полка, драгунский полк и артиллерийская бригада. На берегу власти решили устроить невиданную провокацию. Нанятые полицией черносотенцы и босяки вечером 28 июня организовали в порту погром и подожгли здания. В огне сгорела большая часть порта, дома, многие корабли. Сотни людей погибли во время пожара. Спасавшихся от огня царские войска и полиция расстреливали.
Несмотря на это, броненосец не перешел к активным действиям против царских войск. Отсутствие твердого большевистского руководства сказывалось во всем. Не выполнялось важнейшее указание Маркса: «Раз восстание начато, надо действовать с величайшей решительностью и непременно, безусловно переходить в наступление» (Ленин, т. XXI, стр. 320).
29 июня к потемкинцам прибыли делегаты от Измаильского и Дунайского полков, сообщившие, что солдаты сочувствуют матросам и ждут их первого сигнала для того, чтобы начать восстание. Этим сигналом должны были явиться орудийные залпы с броненосца по зданию, где заседал военный совет, и по дому градоначальника.
Днем в Одессе состоялись похороны Вакулинчука. Царские власти, под угрозой орудий «Потемкина», вынуждены были их разрешить. Тысячи рабочих и почетный караул моряков провожали тело погибшего товарища. Однако на обратном пути потемкинцы, возвращавшиеся с похорон, подверглись обстрелу казаков. И тогда — в вечер 29 июня — загремели могучие орудия революционного броненосца. Были выпущены два боевых снаряда, однако они не попали в цель, так как сигнальщик, оказавшийся предателем, установил неверный прицел. Не сумели поднять восстание и солдаты одесских полков.
30 июня «Потемкин» перехватил сообщение о приближении к Одессе эскадр адмиралов Вишневецкого и Кригера. Смело ринулся навстречу им революционный броненосец.
«Мы с эскадрой сошлись кабельтова на три, — пишет в своих воспоминаниях один из руководителей восстания на „Потемкине“ Матюшенко. — „Три святителя“ и „Ростислав“ шли по-боевому, „Георгий Победоносец“, „Двенадцать апостолов“ и „Синоп“ — нет. Команды их были наверху и не слушались уже офицеров. Когда эскадра стала на прямой линии к траверзу „Потемкина“, на „Потемкине“ загремело могучее ура. На это ура ответили с трех кораблей могучим русским ура».[18]
Матросы эскадры отказались стрелять в потемкинцев. Два раза победно прошел «Потемкин» под красным стягом сквозь строй царских броненосцев, после чего эскадра поспешно повернула назад к Севастополю.
Один из броненосцев эскадры остался на месте. Это был «Георгий Победоносец». Он подошел к «Потемкину» и присоединился к восставшим.
30 июня в Одесский порт возвратились под красными флагами уже два восставших броненосца. Вице-адмирал Чухнин, командующий Черноморским флотом, в панике сообщал кровавому царю: «Можно ожидать того же и на всех судах. Не имея сведений ни из Одессы, ни из Севастополя, боюсь, что море в руках мятежников. Решил не выходить».
30 июня было наивысшим моментом восстания. В руках восставших была теперь небольшая эскадра — два броненосца, миноносец и транспортное судно.
Но и после этого не было достигнуто соединение действующих на море сил революции с борющимися на суше рабочими отрядами и революционными солдатами, этому мешало предательское поведение одесских меньшевиков и эсеров. Предатели на кораблях тоже делали свое черное дело.
Уже 1 июля предателям удалось с помощью обмана сломить волю к борьбе значительной части команды «Георгия Победоносца». Доверчиво оставленный на «Потемкине» доктор Галенко добился своего делегирования на «Георгий Победоносец» и обманул там собрание моряков, заявив, будто большинство потемкинцев хочет сдаваться. «Георгий Победоносец» снялся с якоря и стал уходить в Севастополь. «Потемкин» немедленно двинулся за ним в погоню. «Георгий Победоносец» вынужден был вернуться, но предатель, управлявший кораблем, посадил его на мель.
Измена «Георгия Победоносца» вызвала панику среди части потемкинцев. Сразу сказалось отсутствие революционной выдержки. Потемкинцы собрались уйти в Румынию. Однако по дороге они решили продолжать революционную борьбу. В Румынию зашли для того, чтобы пополнить свои запасы угля, продовольствия и воды. С презрением и насмешкой отвергли потемкинцы предложение румын продать броненосец. В Констанце потемкинцы опубликовали обращение «Ко всему цивилизованному миру», в котором они заклеймили царское самодержавие и призывали солдат и матросов переходить на сторону народа.