Более получаса продолжалась жуткая передача. Вот исчезает в трюме последний 38-й гроб, команда «Трори» закрывает трюм, оркестр замолкает, представители прощаются, и катер отваливает от борта.
«Трори» снимается с якоря и берет курс на вест, чтобы вернуть Англии ее трупы, чтобы возвратить их в Портсмут, откуда 9 лет тому назад они были отправлены вами для «уничтожения большевизма».
Очистив «L-55» от грязи, краснофлотцы приступили к ее ремонту. Вот что писал об этом в своей статье (помещенной в газете «Красный Балтийский флот» от 7 октября 1931 г.) командир лодки:
«Была осень 1928. г. Подводная лодка „L-55“ вырванная из цепких объятий моря, крепко осела в доке, чтобы подлечить раны, нанесенные красными моряками Балтики в 1919 году, в дни ожесточенных схваток с империалистами.
В это же время она получила свое первое пополнение личным составом. Их пришло пять, с разных подводных лодок: командир, старший инженер-механик и трое главных старшин. Они были скованы одной мыслью, одним желанием — изучить и овладеть техникой английской подводной лодки для того, чтобы руководить в дальнейшем работами по ее восстановлению и дать Республике новую боевую единицу.
Это было началом тяжелого, тернистого пути. Работы велись 16 часов в сутки. Дожди и заморозки давали себя чувствовать: приходилось работать под открытым небом. Но это не пугало, а лишь настойчивее делалось желание закончить работы в срок.
И точно в назначенный командованием день „L-55“ вышла из дока.
Дальше началось восстановление подводной лодки в целом. Это требовало непрерывного руководства ремонтом механизмов и их сборкой, что влекло за собой необходимость совершенного знания новой для нас подводной лодки. Приходилось шаг за шагом, ощупью добираться до сущности механизма или устройства. Не было уголка на лодке, куда не заглянул бы наш глаз в поисках решения того или иного вопроса.
А сколько затруднений на первых порах представляли английские надписи на клапанах или цистернах.
С большим упорством эти пять человек совместно со „старожилом“ этой лодки, квалифицированным мастером Естифеевым, восстанавливали из кучи обломков то или иное устройство.
Шаг за шагом брались высоты. „L-55“ оживала. Начало прибывать новое пополнение. С увеличением команды росли трудности. Надо было научить вновь пришедших тому, что было добыто таким тяжелым трудом, сколотить их в крепкую массу и передать им свой энтузиазм и любовь к лодке… Но эти трудности уже не пугали достаточно закаленных в прошлом, да и пришедшие вновь были молодыми энтузиастами, впитывавшими английскую технику, как губка. Охватившая личный состав волна соцсоревнования и ударничества обеспечивала стопроцентный успех в борьбе за овладение техникой.
Осенью 1930 года „L-55“ под управлением командира и старшего инженера-механика вышла на заводские испытания и в течение трех месяцев бороздила воды Финского залива, проведя все погружения и подводные хода исключительно силами личного состава.
„L-55“, подводная лодка „его величества короля Великобритании“, стала подводной лодкой советского Красного флота.
5 октября 1931 года в 12 часов дня на подлодке „L-55“ под звуки „Интернационала“ и орудийный салют поднят военно-морской флаг СССР. Представители партийных, советских и общественных организаций и трудящиеся Ленинграда присутствовали на торжестве подъема флага.
Гордо будет носить „L-55“ красный флаг, обагренный кровью пролетариата и напоминающий дряхлеющему капиталистическому миру о его скорой кончине, вливая бодрость в сердца пролетариата всего мира».
Подлодка не изменила своего названия. Как была она в составе английского флота, так осталась и в составе рабоче-крестьянского Красного флота под именем «L-55».
Это название является грозным предупреждением капиталистическим флотам. Недалек тот час, когда и другие корабли под звуки «Интернационала» подымут красные флаги. Вспомните, сэр, историю. Французский линейный корабль «Жан Барт», голландский броненосец «Де Цевен Провинциен», английские корабли, участвовавшие в событиях в Инвенргордоне, а также другие корабли капиталистических флотов — ведь это «Потемкины» английского, французского и голландского флотов, а от «Потемкина» до «Авроры» недалеко.
«L-55» является вещественным доказательством английского вмешательства в дела Советской республики, вещественным доказательством кровавой интервенции англичан. «L-55» является вещественным доказательством того, как Англия без формального объявления войны напала на Страну советов, топила советские корабли в море, врывалась для этой же цели в советские гавани.
В годы интервенции англичане бесчинствовали на Балтике, они хотели задушить Советскую страну, затопить в крови российский пролетариат, в борьбе завоевавший свободу.
Три года, проведенные мною в составе Красного флота, являются лучшими годами моей жизни. С первых же дней своего второго рождения я стала кораблем, на котором молодые подводники совершенствуются в подводном искусстве, готовясь к будущим классовым боям. Трудности овладения английской техникой остались далеко позади. Через боевую подготовку на «L-55» прошла и пройдет еще не одна сотня молодежи.
Да, сэр, как-то странно сравнить то, что было, и то, что стало…
Кажется еще так недавно в кают-компании подлодки сидели офицеры английского королевского флота. Их было три: командир — старший лейтенант Гитхарт, из «хорошей дворянской семьи»: отец его имел вблизи Лондона прекрасное имение с большим парком вокруг двухэтажного помещичьего дома; старший офицер — лейтенант Хортон, сын умершего в начале войны члена адмиралтейства адмирала лорда Хортон, и мичман Тейлор — штурман подлодки (он только в 1918 году окончил морское училище в Дартмуте и, провожаемый горькими слезами матери, уехал «на охоту за большевиками»). Разговор шел о последних событиях в России. В голосе лейтенанта Хортона звучала нотка раздражения и недовольства пребыванием на Балтийском море, ему осточертел Копорский залив. Он мечтал о салонах и ресторанах Лондона, и его жизнь на лодке, несмотря на горы золота, которые вы сулили, казалась ему бессмысленной.
Командир Гитхарт хранил мрачное молчание. Он выполнял вашу волю.
Только 19-летний безусый мичман Тейлор с пеной у рта говорил лейтенанту Хортон об опасности большевизма, о самоотверженности и героизме союзников и прочую чушь, которой набили ему голову в морском училище в Дартмуте. Его речь звучала фальшиво, как хорошо заученный, но плохо понятый урок.
Внезапно молчавший все время командир резко предложил прекратить разговор. Привлеченные шумом у кают-компании стали останавливаться матросы. Такие разговоры для команды были «вредными».
Это было в 1919 году.
Спустя 15 лет на тех же местах сидели три командира. Бритые энергичные лица, черные тужурки и синие кителя, вместо короны сверху нашивок — красная пятиконечная звезда.
Командир Барсов — из крестьянской семьи, бывший краснофлотец и сегодняшний командир. Окончив штурманский и подводный классы, он имел, кроме того, уже 12-летний подводный стаж и не плохо владел английской техникой. Беспартийный, он был преданным социалистическому строительству и обороне Союза командиром.
Рядом с ним сидел штурман лодки Мельников, только недавно оставивший колхоз, где был ударником-конюхом. Мельников комсомольцем пошел в морское училище и в 1933 году окончил его.
Наконец третий — минер лодки Силков. Прямо с завода от токарного станка он пошел в морское училище, и окончил его в 1931 году.
Мы стояли на якоре в Копорском заливе. Та же лодка, то же место, но другие люди.
…Да, сэр, если кто-либо попытается напасть с моря на Советский Союз, тот получит сокрушительный отпор. Не забывайте этого никогда.
Примите и пр.