— Да будет так! Да будет так! — хором подхватили командиры кораблей.
Поначалу Атвар воспринял это как выражение уверенного ожидания. Но вскоре он понял, что у слов может быть и иной смысл. Если Раса не завоевала Больших Уродов в течение нынешнего года, сколько бед предстоит пережить до конца следующего?
***
Преодолевая сопротивление воздуха, «ланкастер» шел над островом Уайт. Джорджу Бэгноллу казалось, что он видит весь мир. День выдался на редкость ясный. Их самолет совершал очередной патрульный вылет, и перед глазами борт-инженера, словно страницы в атласе, появлялось побережье Англии, Па-де-Кале, берег Франции.
— Удивляюсь, как это раньше людям удавалось правильно составлять карты, когда они не могли подняться в воздух и увидеть все это с высоты, — сказал он.
Сидящий рядом с ним в пилотском кресле Кен Эмбри усмехнулся:
— А мне интересно, как все это видится ящерам. Они забираются довольно-таки высоко и способны охватить одним взглядом весь мир.
— Я как-то не думал об этом, — признался борт-инженер. — Но это явно что-то впечатляющее, как ты считаешь? — Бэгнолла вдруг разозлило, что ящеры обладают преимуществом, недоступным человечеству. Он сознавал, что за злостью скрывалась элементарная зависть. — Придется нам наилучшим образом использовать то, что имеем.
Выворачиваясь из хватки пристяжных ремней, Эмбри наклонился вперед и показал на лежащие под ними воды Па-де-Кале:
— Кстати, что ты скажешь об этом кораблике?
— Я тебе что, засекатель целей? — Но Бэгнолл тоже наклонился вперед.
— Подводная лодка, ей-богу, — удивленно воскликнул он. — Подводная лодка в таком месте… одна из наших?
— Хотелось бы думать, что да, — сказал Эмбри. — Ящеры там или не ящеры, вряд ли наш Винни позволит чужим субмаринам нырять под юбки родных островов.
— Да, его в этом не упрекнешь. — Бэгнолл снова глянул вниз. — Движется в западном направлении, — заметил он. — Не удивлюсь, если везет что-нибудь интересное для янки.
— А это мысль — Ящеры не слишком суются в море, так ведь? Во всяком случае потопить подводную лодку им намного труднее. — Эмбри тоже наклонился к иллюминатору. — Можно хоть поупражнять мозги, правда? А то носимся целыми днями, будто запеленутые в вату, никаких развлечений.
— В общем-то да. — Теперь Бэгнолл обернулся назад, к бомбовому отсеку, где уже довольно давно не было никаких бомб. — Обычно Гольдфарб видит лучше нашего. Радару плевать на облака, он их протыкает.
— Естественно, — согласился Эмбри. — Но с другой стороны, уж если выбирать работу, я скорее предпочту смотреть сквозь лобовое стекло на такую картину или даже просто на облака, чем забиться в брюхо самолета и глазеть на скачущие электроны.
— Не стану тебе возражать, — сказал Бэгнолл. — Как говорят, крыть нечем. Кстати, уж если мы заговорили о Гольдфарбе, странноватый он парень. Столько времени увивался за Сильвией, наконец заарканил ее, а спустя каких-то несколько дней отпихнул прочь.
— Возможно, оказалась не столь хороша, как он надеялся, — рассмеялся пилот.
— Сомневаюсь, — со знанием дела возразил Бэгнолл. — С нею не соскучишься.
— Судя по ее взглядам, я тоже могу так думать. Но никогда нельзя судить по взглядам, не попробовав на собственном опыте, — пожал плечами Эмбри. — Ладно, это не мое дело. Однако что касается Гольдфарба… — Он щелкнул тумблером внутренней связи. — Оператор, есть какие-либо признаки наших чешуйчатых уродцев?
— Нет, сэр, — ответил Гольдфарб. — Мертвая тишина.
— Мертвая тишина, — повторил Эмбри. — Знаешь, нравится мне звучание этих слов.
— Пожалуй, мне тоже, — сказал Бэгнолл. — Еще один полет, когда есть ощутимая надежда благополучно приземлиться. — Борт-инженер усмехнулся. — Мы уже столько времени живем взаймы — я начинаю лелеять надежду, что нам не придется когда-нибудь разом за это заплатить.
— Не обманывайся подобными грезами, старина. В тот день, когда исчерпается лимит на количество полетов нашего экипажа, нам выпишут «расходный ордер» и ошибки не будет. Весь трюк в том, чтобы как можно дольше оттягивать эту неизбежность.
— После того как ты в целости и сохранности посадил нас во Франции, я отказываюсь верить, будто существует что-то невозможное, — сказал Бэгнолл.
— Можешь мне поверить: я сам был удивлен, что мы остались целы, не меньше вас всех. Просто нам выпал кусочек удачи… Но если в течение ближайших двух часов ящеры предпочтут не высовывать свои морды, я буду считать, что сегодня мы легко отделались. Тебе не кажется, что мы имеем на это право?
Ящеры не появлялись. В установленное время благодарный Эмбри направил «ланк» назад, в сторону Дувра. Спуск и приземление прошли настолько плавно, что, когда тяжелый бомбардировщик остановился на полосе, пилот сказал сам себе:
— Благодарю вас за превосходный сегодняшний полет, сэр.
Однако его товарищи по экипажу покинули самолет с такой скоростью, что превзошли в этом обычных пассажиров.
Когда Бэгнолл выбрался из кабины на взлетно-посадочную полосу, один из работников наземной службы хитро улыбнулся ему:
— Ты, должно быть, услышал, что снова дали свет, и теперь со всех ног спешишь в казарму.
— Неужели?
Борт-инженер почти побежал. В голове кружились различные приятные видения: свет, при котором можно почитать или перекинуться в карты, электрокамин, работающая плитка, чтобы вскипятить чай или воду для нормального бритья, вращающийся диск проигрывателя… Возможности простирались до самого горизонта, как пейзаж под крылом «Ланкастера».
И все же одна возможность выпала у него из виду — послушать Би-би-си. В казармах электричества не было уже несколько недель, хотя «Биби» не прекращало своих передач. Ящеры лупили по передатчику, стремясь заглушить радио людей. Просто послушать выпуск новостей — и Бэгнолл снова ощущал, как мир становится шире, выходя за пределы авиабазы и окрестностей.