Боев с японцами на Дальнем Востоке у о. Хасан (1938);
Советско-финляндской войны (1940);
Великой Отечественной войны;
Войны с Японией.
Член КПСС с 1925 г.
Член ЦК ВКП (б) — с 1939 по 1956 г.
Депутат Верховного Совета РСФСР с 1938 г.
Депутат Верховного Совета Союза ССР с 1939 по 1956 г.
Плавание во флоте на боевых кораблях
Совершал заграничные плавания, бывал в: Швеции, Норвегии, Англии, Германии, Турции, Италии, Греции, Франции; в 1936–1937 гг. — в спецкомандировке в Испании.
С 1939 по 1955 г. Н.Г Кузнецов внедрял и отрабатывал на флотах систему подготовки кадров в приближенных к боевым условиям обстановке. Ежегодно и систематически на всех флотах Советского Союза он лично руководил военными учениями, выходил в море с эскадрами, проводил разборы результатов учений. В годы войны эта система продолжала жить, но уже не в приближенных к боевым условиях, а непосредственно на театре военных действий. При подготовке и в ходе военно-стратегических операций армии Н.Г. Кузнецов каждый раз находился в центре событий, координируя от имени Ставки ВГК, а с 1944 г. и как главнокомандующий ВМС СССР, взаимодействие флотских частей с армейскими. Он не только посещал боевые корабли, но и часто с экипажами выходил в море, на театр военных действий. Это было на Балтике, Северном, Черноморском флотах, на озерных и речных флотилиях и на Тихом океане, где на заключительном этапе Второй мировой войны в войне с Японией, являясь заместителем главнокомандующего войск Дальнего Востока A.M. Василевского, он координировал действия Тихоокеанского флота и Краснознаменной Амурской флотилии с войсками 1-го и 2-го Дальневосточных фронтов. Н.Г. Кузнецов продолжал плавания во время учений на всех флотах Советского Союза вплоть до мая 1955 г.
Николай Кузнецов — курсант ВМУ. Петроград, 1923 г.
«Обязуюсь прослужить на флоте сверх обязательного срока, за каждый месяц обучения в школе — полтора месяца. Желаю изучить английский язык».
(Из заявления Н. Кузнецова в приемную комиссию подготовительной школы при ВМУ, 1920 г.)
«Развитие выше среднего. Курс усваивает легко. Решителен, выдержан. Говорит коротко, толково, командирским языком. Связно, сжато и грамотно излагает мысль письменно. Был перегиб: изучал два языка в ущерб остальному, теперь поправился… Тройнин».
(Из учебной характеристики курсанта ВМУН. Кузнецова, подписанной председателем комиссии Тройниным, 24.10.1924 г.)
Командир крейсера «Червона Украина» Н.Г. Кузнецов (в центре) с артиллеристами. 1934 г.
«Достижения крейсера «Червона Украина» и его командира — Николая Кузнецова — это завтрашний день многих других кораблей и командиров славного Рабоче-Крестьянского Флота. В Кузнецове сегодня полнее и ярче, чем в других командирах выражены великолепные качества всего нашего командного состава. И если, забегая вперед, назвать его капитаном 1 ранга, то, несомненно, он самый молодой среди капитанов всех флотов мира. У Кузнецова есть то, что называется характером, волей. Он умеет работать с людьми.
Кузнецов любит море. И не шутит с ним… Итак, ясность цели, настойчивость в ее достижении, умение растить (взращивать) людей. Кузнецов не стоит на месте — он движется вперед со всем героическим народом нашей великой Родины».
(Из статьи командующего ЧФ И.К. Кожанова о Н.Г. Кузнецове в газете «Красная Звезда» от 7 ноября 1935 г.)
На Черноморском флоте. 1930-е гг.
«В Испании мы приобрели немалый опыт…воочию увидели, насколько быстротечны события в современной войне, особенно в ее начале, как внезапным ударом можно повлиять на весь ход войны. Это заставило серьезно думать о постоянной боевой готовности нашего советского флота».
(Из воспоминаний Н.Г. Кузнецова)
«Вспоминая Испанию 1936–1939 гг. (время, как мы называли его тогда, накануне войны), Николай Герасимович рассказывал истории, которые поражали меня яркостью красок: о Валенсии с ее великолепными народными праздниками и танцами испанских крестьян на площадях; о Барселоне, где он повидал бой быков на громадной арене и всю подготовку к бою; о Толедо с картинами Эль Греко и о Прадо с творениями Веласкеса, красочными гобеленами Гойи. Я слушала и ясно видела этот желтый песок и синее небо. Представляла моего «дона Николаса», шагающего стремительной походкой по Мадриду или по набережной Картахены. Любил Николай Герасимович рассказывать о товарищах по Испании. С поразительной точностью вспоминал эпизод, место встречи, год, называл имя человека, припоминал его своеобразные черточки. Глаза светились, лицо озарялось улыбкой. Недаром свой первый очерк об Испании он назвал «Испания в сердце». Большой запас наблюдений, знание жизни, встречи с интересными людьми (Антонов-Овсеенко, Карахан, Кольцов, Прието, Ибаррури) делали беседу весьма интересной и глубокой».