«Лодка стала на кильблоки…»
«Эска» 25 БПЛ КСФ готовилась к «плановому» текущему ремонту на СРЗ в Росте пригороде Мурманска. В Полярном выгрузили боезапас и всё, что не положено иметь на борту во время ремонта. На регламентное обслуживание в водолазную мастерскую сдали индивидуально-дыхательные аппараты ИДА 59, шестьдесят комплектов водолазного белья из толстой верблюжьей шерсти уложили в наматрасники, опечатали и оставили на хранение в одной из кают плавказармы.
Ремонт достигал своего апогея, но тут боцман, блея по-козлиному, доложил меху, что он, якобы по ошибке, привез вместо мешка с постельным бельем мешок с тридцатью водолазными свитерами. Меха пот прошиб — за этими свитерами северные работяги охотились с миноискателями. Посоветовавшись со старпомом, решили, что лучшее место для временного хранения «дефицита» — это торпедные аппараты. Так восьмиметровая труба аппарата № 1 стала временным складом.
Кремальерный затвор задней крышки торпедного аппарата опечатали и на него повесили табличку «Вскрывать только в присутствии механика и командира БЧ-3, с записью в вахтенном журнале». Текст таблички, как оказалось в дальнейшем, был неверным, он допускал различное толкование смысла.
На заключительном этапе ремонта командир БЧ-3 минёр В. Родный привёл из минно-торпедного управления специалистов по регулировке системы безпузырной торпедной стрельбы (БТС) аппаратов. Для этого торпедные аппараты должны поочередно заполнятся водой, затем сжатым воздухом в полторы сотни атмосфер эта вода, как торпеда, выстреливалась в море. Для того, чтобы не демаскировать всплывающим на поверхность воздушным пузырём лодку, воздух на определённом этане движения «торпеды» в аппарате через систему БТС стравливается в специальную цистерну и отсек. Приборы фиксируют работу системы.
Как назло, первым стали регулировать аппарат № 1, в котором лежал мешок. Не спросив никого, старшина команды торпедистов, раз минёр рядом, снял печать и табличку. Минёр, озабоченный монтажом контрольной аппаратуры, а также осознавая значимость своей персоны (он уже месяц был парторгом, и в его карманах лежала партийная печать «Уплачено КПСС»), совершенно забыл о приказании старпома и мешке. Не получив «добро» от старпома, не сообщив меху, минёр «вышел в торпедную атаку» мешком. Корпус лодки содрогнулся, старпом и мех из центрального поста мигом оказались в первом отсеке. Табличка висела вверху на телемоторе горизонтальных рулей, мешка со свитерами в отсеке не было. Всегда корректный старпом гнул матерщину, как старый шкипер, — они с мехом по корабельному уставу отвечали за аварийно-спасательное имущество. Обгоняя друг друга, оба кинулись на причал в надежде, что мешок остался жив и всплыл. Прилив-отлив в Кольском заливе около четырёх метров, течение приличное, поэтому шкрябанье «кошками» по дну ничего, кроме тросов, труб и прочего хлама не дало.
Было ясно, что неукомплектованную водолазным бельём лодку штаб не допустит к сдаче задач боевой подготовки, аварийно-спасательная служба флота, проверяющая лодку после ремонта, задробит выход в море. Да и финансовые затраты за утерянное имущество значительны, платить-то в десятикратном размере. Старпом, осознавая бремя, которое на него свалилось, обозвал минёра «щеколдой». Во флотском фольклоре начала двадцатого века так определялись отдельные пункты функциональных обязанностей минёра (простите, дамы!):
А командир лодки изрек: «Мех, как хошь, но решай эту проблему».
Штабники — механики бригады ремонтирующихся кораблей, обнаружив меха в слезах и прочей гадости на лице, пообещали помочь решить эту задачу. Тут же мичман — инструктор бригады был отправлен катером на противоположный берег Кольского залива в Дровяное, где располагался дивизион аварийно-спасательной службы флота и его склады.
Вечером поддатый мичман доложил, что обмен (бартер по-современному) возможен. Цена — двадцать литров спирта, «шило» по-флотски. Но в конце ремонта корабельный запас спирта почти иссяк, его пустили на нужды ремонта и благоустройство лодки. Нет, «шило» в это время практически не пили — в Мурманске не было сухого закона. Старпом и мех приуныли, но опять выручили флагмехи бригады. Тот же мичман-инструктор сказал, что есть выход. Через несколько часов был готов словесный план операции. Назначены действующие лица и исполнители. Старпом вызвал пред свои ясные очи боцмана — мичмана-сверхсрочника и старшину команды торпедистов — главного старшину-сверхсрочнпка — виновников возникшей проблемы. Сообщив им сумму, которую лодка должна заплатить за утерянное имущество, и те фитили, которые светит получить всем от киля до клотика, он поставил им задачу. Суть её в следующем. На шкиперском складе флота работает кладовщицей некая дама бальзаковского возраста, ведающая запасами спирта. Их задача познакомиться, сводить её в ресторан, оттанцевать и проводить. Деньги из общего котла. Остальные подробности у мичмана-инструктора. Есть одна несущественная деталь — дама страшна, как Медуза Горгона, правда, в фигуре что-то есть, и она любвеобильна.