С тех пор мех стал очень строго относиться к попыткам личного состава пронести хотя бы малую толику бензина на лодку.
Сережка позднее ушёл в адъюнктуру академии.
И плавпирс иногда стреляет
Штаб бригады принимал «Задачу № 1» у одной из лодок. Не знакомым с «Курсом боевой подготовки подводных лодок» поясню, что это задача по отработке организации службы на лодке при стоянке в базе.
Проверка заняла целый день. Вечером утомлённый штаб собрался на крыше ПКЗ-80 перекурить и обменяться мнениями, «как строить дальше мост — вдоль реки или поперёк». На свету выяснилось, что несколько флагманских специалистов перепачканы краской различных цветов. Особенно досталось шинели начальника штаба капитана 2 ранга В. Д. Шакуло. Боцману подводной лодки приказано доставить бутылку растворителя и ветошь.
Мичман-сверхсрочник по фамилии Нетудыхата, а это уже говорит о его хозяйственности, находчивости и прижимистости, ринулся выполнять приказание. Береговая баталерка у него была забита до отказа, он, несмотря на строгие запреты, приспособил один из отсеков плавпирса под хранилище лакокрасочных материалов. Естественно, растворитель находился у него там.
Отвинтив гайки крышки горловины, он вниз ногами стал спускаться в отсек. Втиснувшись почти по плечи, он решил, как Прометей, зажечь свет, правда только себе. Так как электроосвещения в этом плавсооружении проектом не предусмотрено, в ход пошла зажигалка. Нащупав её в кармане шинели, мичман под собой чиркнул кресалом. Пары растворителей и красок мгновенно взорвались. Боцман, как ядро, «забитое в пушку туго», вылетел из горловины и, описав дугу, рухнул. Нет, не на пирс и не на лодки, стоящие лагом, а в Северный Ледовитый океан. Оглушённого бедолагу тут же извлекли и отправили в санчасть.
Задача № 1 у лодки была сорвана.
О наглядной агитации
В середине шестидесятых годов в самое крупное по числу кораблей соединение Балтийского флота — дивизию подводных лодок назначили нового начальника политотдела. Суров и крут был капраз. Больше, чем о душе, он бдел о строевой подготовке, выправке личного состава, строго карал за отсутствие конспектов первоисточников марксизма-ленинизма офицеров всех рангов.
Неизвестно, кем ему была придумана кликуха «Салазар» (известная тогда личность — диктатор Португалии).
Как-то в один из праздников СА и ВМФ вся дивизия (а это только лодок первой линии около тридцати) была построена поэкипажно вдоль причальной стенки напротив ошвартованных у пирсов субмарин. Во главе строя дивизии — её штаб.
В разгар чтения приказов начальников различных рангов от Главкома ВМФ до командира лодки неожиданно в зазоре между строем экипажей и пирсами оказывается дворняга приличных размеров, наряженная в тельняшку, с надписью на боках суриком — «Салазар».
К хвосту бедняги привязана пара консервных банок. Команды, которые первыми увидели дворнягу, вначале замерли, а затем раздался оглушительный хохот. По мере спринтерского бега собаки вдоль строя рёв нарастал, подключались другие команды. Штаб дивизии вышел из строя, чтобы разобраться, в чём дело. Этим поворотом «Все вдруг» он перекрыл псу выход на волю. Собака развернулась и повторила забег в обратную сторону.
Штаб дивизии тактично пырхал в рукава шинелей — офицеры помнили, что скоро им предстоит предъявлять конспекты первоисточников.
Один начПО, как незабвенный ротный Иван Посохов у Сергея Колбасьева, орал: «Поймать! Лови!..». Только посоховской сабли в руках у него не было.
Летом того же года задумал он соорудить в сквере штаба дивизии аллею памятников подводникам — Героям Советского Союза. Береговой базе приказано создать команду «матросов-строителей». На старом (времен XIX — начала XX веков) еврейском кладбище г. Лиепая было реквизировано около двадцати каменных надгробий — усечённых пирамид одного стиля. Лицевую сторону сбили, а на оборотной закрепили барельефы Героев с соответствующей эпитафией. Памятники установили в два ряда вдоль аллеи, посадили цветы и деревья. На торжественное открытие пригласили живых Героев. Вышел легкий конфуз, памятники живым перемешали с памятниками погибшим и умершим Героям. Это во-первых, а во-вторых оказалось, что каждому герою была выдана другая — еврейская фамилия, не говоря уж о своеобразных их именах конца XIX века. Дело в том, что при определенных углах падения солнечных лучей на сбитой грани памятников четко читались надписи об их прежних владельцах. Когда экипажи лодок шли торжественным маршем вдоль аллеи, равняясь на памятники, было неясно, кому же отдается честь — Героям или истинным владельцам памятников.