— Что командующий? — встретил вопросом вернувшегося старшего офицера Вирен.
— Передаёт: 'Бой не принимать, возвращаться на рейд', Роберт Николаевич.
— Это всё, — удивлённо выгнул брови командир 'Баяна'. — Макаров не выходит на рейд при появлении рядом с Артуром незначительных сил неприятеля?! Совершенно на него не похоже.
— Я и сам поражён, — согласился Попов. — Чтобы 'дед' в высокую воду не ввел эскадру навстречу незначительным силам японцев… Такого раньше не бывало.
С мостика крейсера уже достаточно ясно можно было разглядеть выход из порта, но ни одного серьёзного корабля на внешнем рейде пока не появилось.
— Есть! Выходят! — гаркнул сигнальщик. — Пока 'Всадник' с 'Гайдамаком'.
Перепутать эти минные крейсера с другими кораблями эскадры было практически невозможно — относительно небольшие, однотрубные, совершенно непохожие своими силуэтами на буксиры или землечерпалки…
— Больше никого не видно…
— Господин капитан первого ранга, — на мостике появился младший минный офицер …, — ещё радио от командующего.
— Слушаю.
- 'На внешний рейд входить только за тралами минных крейсеров'.
— Тогда понятно. Вероятно, на выходе обнаружили мины, и решили не покидать внутренний рейд. Макарова можно понять, — вставил старший офицер. — Ух, ты! Я не ошибся.
Все и так смотрели в сторону Порт — Артура и прекрасно видели, как между тралящими кораблями встал здоровенный всплеск от взрыва затраленной мины. Звук ещё не успел долететь до 'Баяна', но можно было не сомневаться, что он тоже скоро доберётся сюда и шибанёт по барабанным перепонкам.
— Судя по масштабам, — мрачно процедил Вирен, — это не одиночная мина, это целый 'букет'. Нам могло бы и хватить… Тем более, что эта банка, наверняка, далеко не единственная. Будем ждать тралящие суда на подступах к Артуру…
— Дымы больших кораблей с оста! — резануло криком сигнальщика одновременно с докатившимся звуком взрыва.
Офицеры одновременно развернули бинокли в упомянутом направлении. С востока действительно приближались дымы. Причём без труда можно было разобрать, что принадлежат они крупным кораблям.
— Явно сам Того пожаловал, Роберт Николаевич, — опустил бинокль Попов. — Успеем ли дождаться 'Всадника' с 'Гайдамаком'?
— Не успеем, так пойдём в порт наудачу. Выйти ведь мы из него смогли.
— Головным — 'Микаса', — начал докладывать сигнальщик, — за ним трёхтрубный броненосец, двухтрубный следующий. Дальше пока не вижу.
— Можно не сомневаться, господа, — хмуро пробурчал командир крейсера. — Брать курс на створ. Иначе размолотят нас макаки за милую душу. Иметь ход десять узлов.
Недалеко от борта 'Гайдамака' опять шибануло фонтаном взрыва. На этот раз значительно более скромно, чем в предыдущий. То есть затралили одиночную мину, а не 'букет', как за несколько минут до этого.
— Да уж, господа, видать японцы этой ночью очень постарались, — Попов-2й не скрывал своего удивления. — Так плотно наставить мин за одну ночь…
— И это притом, что отряд наших миноносцев выходил этой ночью в море, а на рейде находились дежурные суда, — Вирен не скрывал своего раздражения. — Ведь мы возле русского порта, а японцы действуют столь нахально, как будто это рейд Сасебо или Такесики. Мы осторожничаем, а они наглеют. К тому же, надо заметить, что такой 'букет' как тот, что рванул первым, с миноносца не поставишь — явно действовал минный транспорт.
— Да уж, — согласился старшой. — Обнаглели японцы — совершенно нас не боятся.
— Будем надеяться, что в ближайшее время они поплатятся за свою дерзость.
'Баян' уже приблизился к 'Гайдамаку' и Вирен прокричал в рупор его командиру кавторангу Колюбакину:
— Благодарю за чистую воду Владимир Владимирович!
— Протраленный фарватер отмечен вешками. Счастливо!
'Пахари моря' продолжили своё занятие, а крейсер вскоре встал на своё место дежурного по рейду.
— Что происходит? — на мостик 'Петропавловска' поднялся великий князь Кирилл Владимирович. — Сегодня же эскадра должна была выйти в море.
— Доброе утро, ваше высочество, — Макаров попытался дать понять члену императорской фамилии, что 'вежливостью королей' является не только точность, но и просто вежливость. — На внешнем рейде обнаружены мины, и сегодня эскадра в море не выйдет.
И на одутловатом лице великого князя вполне явственно было выражено, что нынче он находится в состоянии 'послевчерашнего', и даже морской ветер на расстоянии полуметра от адмирала не смог помешать тому почувствовать соответствующее амбре…
— Да? Тогда, с позволения вашего превосходительства, — Кирилл всем своим видом показывал, что никакого 'позволения' ему на самом деле не требуется, — я сегодня съеду на берег. У меня есть кое — какие дела в Артуре.
— Не смею препятствовать, ваше высочество, — Степан, как и реальный Макаров, и не рассчитывал на хоть какой‑нибудь прок от пребывания этого алкаша в штабе флота.
— Буду иметь ввиду, адмирал, — двоюродный брат императора не стеснялся показать кто здесь представитель дома Романовых, а кто 'наёмный служащий'.
А адмирал Того, хоть и раздосадованный тем, что русские корабли так и не вышли на внешний рейд, начал бомбардировку крепости. В ответ загрохотали Электрический Утёс и батареи Тигрового Хвоста. Да, количество орудий бивших по японцам было ничтожно мало по сравнению с тем, что находилось на их броненосцах и крейсерах, но, как говорил сам Нахимов: 'Пушка на берегу стоит целого корабля в море'. Береговые батареи вполне успешно отбивались от японской эскадры, хотя артиллеристы, от самого распоследнего подносчика снарядов, и вплоть до командиров батарей отзывались о моряках в это время исключительно матерно. Только 'Баян', бывший дежурным по рейду, отвечал из своих орудий вражеским кораблям.
На берегу вырастали султаны разрывов и издали казалось, что на батареях не может остаться уже ничего живого, однако артиллерия крепости продолжала достаточно бодро огрызаться и даже добилась кое — каких успехов: были отмечены два взрыва на 'Микасе' и один на 'Хастусе'. Причём на последнем рухнула грот — мачта.
— Представляю как злобствует сейчас Стессель, — усмехнулся начальник штаба Макарова.
— Пусть себе, — мрачно ответил командующий. — Нам с ним детей не крестить. А по эскадре распорядитесь передать, Михаил Павлович, что завтра мы выходим в море.
— Куда?
— Прогуляемся до Эллиота. Георгий Владимирович!
— Слушаю, ваше превосходительство! — немедленно отозвался Дукельский.
— Пригласите ко мне к трём часам Матусевича.
— Есть!
— Ступайте!
Флаг — офицер немедленно слетел с мостика и отправился на катере к миноносцам Первого отряда.
Степан пытался представить, что же делать дальше. В стратегическом плане. Ну да — 'Петропавловск' он пока спас, 'Победу' — тоже. А дальше‑то что делать? Теперь ведь, при планирующейся активности флота 'Хатсусе' и 'Ясима' на мины могут и не въехать… Ведь только наличие у русской эскадры всего двух боеспособных броненосцев в покинутой Степаном реальности позволило Того принять решение разделить свой Первый отряд на две бригады для регулярного обстрела Порт — Артура. Теперь может и не посметь.
А ведь скоро очередная атака брандеров. И что делать после её отражения? Не всовываться из порта, имитируя, что выход закрыт? — Не поймут. Продемонстрировать готовность эскадры к бою? — Японцы запросто могут перенести высадку своего десанта в Бицзыво, дата которой известна, и во времени, и в пространстве — гадай потом…
— Доброе утро, Степан Осипович! — оторвал адмирала от мыслей о будущем подошедший Верещагин.
— Здравствуйте, Василий Васильевич, — протянул руку художнику Макаров. — Что‑то вы поздновато сегодня поднялись.
— Да нет, как обычно. Просто увидел, что эскадра в море не идёт, задержался на шканцах и сделал несколько набросков внутреннего рейда.
Один из самых выдающихся флотоводцев русского флота, и, пожалуй, самый известный художник — баталист России были очень похожи: оба высокие, статные, с роскошными бородами, оба, кстати, георгиевские кавалеры, причём Верещагин получил крест даже раньше Макарова — ещё в 1868 году, когда юным прапорщиком возглавил контратаку своих солдат при обороне Самарканда. Других наград не признавал, но 'Георгия' всегда носил с гордостью…