Другим слова по нраву эти,
И призваны немедля дети:
Ведомы слугами двумя,
Те в скорби слезы льют ливмя,
Взор обратив друг к другу нежный
2740 И полный жалости безбрежной.
И слышит Бланшефлор Флуара:
«Красавица, страшит нас кара
Не зря: уверены мы в том,
Что без отсрочки днесь умрем.
Я в этом виноват всецело,
Ибо вовлек вас в это дело.
Ведь не проникни в башню я,
Не знать бы муки вам. Моя
Затея принесла вам горе,
Расстанемся мы с жизнью вскоре.
Мне надо б дважды умереть,
Сумей Природа то стерпеть:
Раз за себя и раз за вас;
Сгубил обоих, а не спас.
Вот вам кольцо: к его защите
Прибегнув, смерти избежите».
Та молвит, плача: «Как могли вы
Быть, друг мой, столь несправедливы!
Ведь в гибели твоей одна
2760 Я виновата, я грешна,
Ибо, меня ища по свету,
В страну приехали вы эту.
Я, только я всему виной;
Вы в башню поднялись за мной;
Вас не было бы здесь сейчас,
Не будь меня; пусть я за вас
Умру; судить меня одну
Должны. Я вам кольцо верну:
Спастись я не хочу, коль вы
При этом были бы мертвы».
Он брать назад кольцо не хочет,
Смерть первому себе пророчит.
Вздыхает тяжко Бланшефлор,
Ибо не может кончить спор,
Взять перстень так и этак нудит,
Тот отвечает, что не будет.
Так убедить и не смогла
И наземь бросила со зла.
(Был герцог, чей на перстень взгляд
2780 Упал, весьма находке рад.)
Ждать больше нечего: укор
Флуару сделан Бланшефлор:
«Грешно вам пребывать в надежде
На то, что вы умрете прежде:
Вас умертвив, меня от смерти
Избавят за красу, поверьте».
— «Нет, первым сгинуть дайте мне,
Все вышло по моей вине».
В такой беседе слезной, руки
Сцепив, идут они на муки;
Из глубины сердец летят
Их вздохи; страхи их долят;
Шлют жалостный друг другу взгляд;
А все ж из тех, кто жизни рад,
Вы б им подобных не сыскали,
Прекрасны столь они в печали.
Когда бы с Ледой[104] дочь Елена,
И Антигона, и Исмена,
Партенопей, Авессалом,
2800 Парис, Ипомедон в своем
Предстали самом лучшем виде,
Их были б эти, на смерть идя,
Красивей. Зрелой красота
Флуара в юные лета
Была: пятнадцати достиг
Годов, а ростом был велик.
Не передать достойно в слове,
Как черные точены брови.
Глаза от слез отяжелели:
Никто, когда он был в веселье,
Их созерцаньем не был сыт;
От плача же негож их вид.
Лица румянцем небывалым
Сравним с рассветным солнцем алым.
Усов под носом не растет,
И подбородок безбород.
Блио пурпурное умело
Зашнуровав, прикрыл он тело:
Едва одет, стоит близ той,
2820 Что так же блещет красотой.
Она, едва одета, плачет:
Им казнь на сей же час назначат.
Ее головка золотая
Кругла: белее горностая
Чело, пробор же тонкий строг,
Сполз низко головной платок.
Под черными бровями, смехом
Лучась, глаза могли б с успехом
Поспорить с жемчугом; ни с чьим
Был светлый блеск их несравним.
Однако глаз тех нет в помине,
На месте их лишь слезы ныне.
Лицо румяное светло,
Прозрачней кожа, чем стекло.
Столь тонкой лепки ноздри были,
Словно руками их лепили.
Дивит Природу красота
Изогнутого в меру рта.
С подобной статью нет ни девы
2840 Другой, ни даже королевы.
Припухлы розовые губы
От поцелуев страстных; зубы
Белее серебра и тесно
Прижаты, мелкие. Чудесно
Дыханье, что уста струят:
Неделю слышен аромат,
Им в понедельник подышав,
До воскресенья будешь здрав.
Точеный подбородок; шеи
Не видано досель стройнее.
Цветами ветка не белела
Так, как ее белеет тело.
Столь гибок стан и тонок был,
Как если б кто его слепил;
На гладких же руках персты
Прямые — редкой красоты.
Ценитель тонкий, будь он в зале,
Нашел бы в ней изъян едва ли
Когда ввели в чертог их, все
2860 Дивились таковой красе,
И всякий, будь хоть как жесток,
Слез жалостных сдержать не мог.
Когда бы в большей были силе,
То приговор бы отменили,
Однако так эмир взбешен,
Что к жалости не склонен он:
Пусть, дескать, начинают суд,
Затем, связав, пусть отведут
На городскую площадь, там
Их передав трем палачам,
Костер разжегшим; по приказу
Пусть те в огонь их бросят сразу.
Бароны видят пленных в путах,
И мысли горькие гнетут их:
Проникла жалость в глубь сердец
И нежность; плачет весь дворец,
Шепча: «Как этот миг им тяжек,
Конец ужасный ждет бедняжек!»
И выкуп, денег не жалея,
2880 Все дали бы, будь посмелее.
Тут герцог, взявший перстень тот,
Что дева бросила, идет,
Рыдая горько, так растроган,
К эмиру, чтобы все, что мог он
Понять из слышанных речей,
Пересказать ему скорей.
Эмир их подвести дал знак:
Пускай расскажут, что и как.
В беседу он вступает с ними,
Флуара спрашивает имя.
Тот молвит: «Звать меня Флуар;
Пока я ездил в Монтуар,
Украли Бланшефлор, но мне
С ней встретиться у вас в стране
Все ж удалось. Она нимало,
Когда я появлюсь, не знала,
Клянусь святыми. Не должна
Погибнуть посему она.
Коль из-за дерзкого порыва
2900 Умру я, будет справедливо.
Она лишь по моей вине
Осуждена; весь грех на мне».
Невыносима ей услуга
Такая: «Я его подруга,
Я, только я всему виной,
Поднялся в башню он за мной.
Не тяготись я здешним пленом,
Он не пришел бы к этим стенам.
Смерть друга причинит мне боль.
Он из Испании; король —
Его отец. Будь справедлив
Ваш суд, не я б, а он был жив».
Флуар свое: «Вы ей не верьте;
Ей жить — меня предайте смерти».
— «Через мгновенье оба вы, —
Тот молвит, — будете мертвы.
Угодно вас мне самому
Казнить: с вас головы сниму».
вернуться
104